Шрифт:
Внезапно я, вдруг, поняла, что мне совершенно безразлично, что с ним станет.
Будет ли ему больно, будет ли ему хорошо и комфортно - плевать.
– Хотя знаете… Поливайте чем хотите, Арчибальд.
Домовой улыбнулся.
– Как я понимаю, ваш гештальт с бывшим окончательно закрыт, Айса ?
– Закрыт – не сдержавшись, тоже улыбнулась домовому.
Собственное сердце пело.
И в нем теперь уже не было места ни для горечи, ни для боли.
В нем была одна лишь любовь.
Любовь цельная, всепоглощающая....Настоящая.
– Что ж. Тогда, с вашего позволения, ни зельями, ни кислотой, я предпочту не пользоваться.
Откинувшись в кресле, я безразлично пожала плечами, глядя , как домовой суетливо потащил цветок куда-то на кухню.
– Не желаете ли кофе?
– выкрикнул уже оттуда.
Вообще, я собиралась отказаться.
Увы, кофе у домового был далеко не лучшего качества.
Но в этот момент, лениво блуждающий взгляд зацепился за уголок красного конверта, который виднелся из под края тумбочки.
Любопытство победило.
– С удовольствием - отозвалась, тихо поднимаясь с места.
Чтобы не издавать лишнего шума, на носочках подошла ближе к тумбочке и потянула край конверта на себя.
Внутри не было той суммы, что я оставила во время своего последнего посещения.
Сейчас там было лишь несколько скромных купюр, в то время, как на самом конверте неумолимо значилась внушительная цифра, что отделяла домового от свободы.
В этот момент из кухни донеслись шаги, я тут же торопливо вернула конверт на место и быстро отошла к своему креслу.
Не знаю почему, но все это меня волновало...
Может потому, что знала, каково это - не принадлежать себе , а может , и просто потому, что считала себя обязанной этому домовому...
Он ведь и правда мне помог.
Когда Арчибальд протянул мне чашку с кофе, взгляд сам собой опустился вниз. Край старого рукава слегка задрался, открывая моим глазам огромный синяк на старой, морщинистой руке.
– Арчибальд, вас что, бьют ваши хозяева? – напряженно спросила, забрав чашку из его рук.
Прищурившись, я вперила в домового внимательный, колючий взгляд.
Только сейчас я увидела ссадину у самого уха, увидела и небольшую красную отметину, которая виднелась из под ворота кофты.
Ответ и так был очевиден.
Но домовой, смутившись, тут же натянул рукава до самых пальцев, поправил воротник, и весь превратился в натянутую до предела струну.
Тронь - оборвется
– Предположу, что ваши хозяева еще и отбирают у вас честно заработанные деньги. Это так?
– О, вам не стоит об этом беспокоиться, госпожа Гроз - быстро заговорил Арчибальд .
– Уверяю вас, все в полном порядке.
Молча указала домовому на кресло.
Тот послушно в него сел.
– Я и не собираюсь беспокоиться, Арчибальд - спокойно возразила - Мне просто хочется позлорадствовать вашей беде. В терапевтических целях. Не откажете в такой милости?
Арчибальд весь сплошь густо покраснел и , поерзав в кресле, дрожащими руками поправил склеенные очки.
Я его не торопила.
Лишь водила ногтями по изодранной обивке кресла, хлебала горячий, прогорклый кофе и терпеливо ждала.
Наконец, домовой все-таки начал свой рассказ.
Он не опускался до слез и до надрывных жалоб.
Этот бедный малый из всех сил старался сохранять последнее достоинство.
Арчибальд честно рассказал о том, что хозяева действительно отбирают у него все деньги.
Рассказал и о том, что иногда они его все-таки бьют, не желая мириться с его профессией.
Обо всем рассказал.
Под конец, немного сухо, отстранено домовой признал, что на вольную такими темпами ему действительно никогда не накопить.
И даже понимая это, он все равно копит.
Копит, потому что знает – стоит прекратить бороться и тебя с головой затянет в болото…
На все это я лишь кивала, выражая свое молчаливое согласие со словами домового. А в голове в это время все уверенней зрел коварный план….
Эпилог
Гроз
Год спустя...
За последний год я много чего узнал про личное пространство, про какие-то границы, про абьюз и про манипуляции…
Боги, чего только не узнаешь, если твоя женщина заставляет всю стаю ходить к психологу.