– Я… да… в общем, да, конечно, расскажу.

Джейсон улыбнулся – просто так, тепло, как улыбался всегда, когда хотел ее подбодрить, – и зашагал к воротам.

– Джейсон, – крикнула ему вслед Ника, – я была рада тебя видеть. Правда.

Он коротко махнул ей на ходу. Ника смотрела ему вслед, закусив губу. От количества мыслей голова шла кругом, а на глаза навернулись слезы. Она никогда не чувствовала себя такой раздавленной и беспомощной. Всю жизнь – по крайней мере, ту часть, которую она еще помнила, – эмоции были чужды ей. Ника не знала, когда все началось, когда она приняла решение глушить голоса в голове, отстраняться от блеклых картин-воспоминаний, которые, кроме холода и темноты, ничего не приносили. Ее одиночество было осознанным убежищем от страха, таившегося в стертом прошлом. А когда сцены оттуда прорывались в сознание, она спасалась таблетками – усыпляла свою живую, любопытную, жаждущую знать правду часть. Схема была отлажена, ее устраивало. Но события последних недель постепенно открывали в Нике нового человека – испуганного и растерянного. Все, что случилось за эти дни в пансионе, всколыхнуло в ней самые грязные, больные и ненавистные воспоминания и теперь заставляло по-новому пережить прошлое.

Спрятав трясущиеся руки в карманы куртки, Ника в отчаянии сжала пузырек и поборола искушение его открыть. Таблеток осталось на один раз. Всего на один раз. Поэтому ей придется подождать. Переложив пузырек во внутренний карман, Ника вошла в здание школы и увидела его. Алекс Маркел стоял неподалеку от входа в компании, видимо, своих родителей. Ника уставилась на них. Мистер и миссис Маркел будто сошли со страниц журнала об образцовых английских семьях: маленькая, слегка располневшая женщина с глубокими карими глазами, одетая в элегантный темно-зеленый твидовый костюм, ее муж – высокий брюнет, облаченный в черные брюки и кашемировый серый джемпер, из-под которого выглядывал воротник голубой рубашки. Словно идеальные родители не менее идеальных детей.

Сделав вид, что ищет что-то в карманах куртки, Ника подошла ближе.

– Ты не должен забывать о нашей вере, – строго сказала миссис Маркел и вытащила из-под джемпера сына цепочку с серебряным крестиком. – Делай все, как говорит отец, и Господь спасет нас.

– Сколько громких слов, – недовольно ответил Алекс.

Мать с укором посмотрела на него. В этот момент Ника поймала взгляд мистера Маркела. При виде ее мужчина застыл, а его ярко-зеленые, как у двойняшек, глаза округлились, и Ника поспешила отвернуться. Холл заполняли школьники и их родители. Они весело переговаривались, шутили, обсуждали предстоящую игру. Ника взбежала вверх по лестнице и, пробравшись сквозь группу гостей, изучавших Доску почета, бросилась в комнату отдыха. Все внутри нее пылало от гнева. Ей не терпелось остаться в одиночестве и обдумать полученную от Джейсона информацию.

«Моя дражайшая внучка!

Мне пришлось постараться, чтобы письмо попало к тебе. Не знаю, помнишь ли ты меня, любишь ли или ненавидишь, – я приму все. Ты вольна злиться на меня, а может, тебе безразлично мое невнимание. В свое время я объясню, почему была вынуждена исчезнуть из твоей жизни, но не сейчас. То, что я хочу рассказать тебе, очень важно – поверь, важнее моего недостойного поведения. И хотя ты не поймешь всей серьезности, я очень прошу тебя внимательно отнестись к моим словам.

Наша династия хранит одну реликвию – мощную, необъятной силы и неведомых знаний книгу. И несмотря на то что ты пока ничего не знаешь о своем родном мире, я взяла на себя смелость полагать, что ты готова получить ее.

Книга в какой-то степени живая, она хранит множество тайн, но открывает их законному владельцу особым способом. В свое время я научу тебя пользоваться ею, а пока лишь отдаю на хранение.

Недалеко от твоей школы есть старое кладбище (на обороте письма оставляю координаты). Найди сдвоенную могилу мальчика и девочки 2000 года смерти и отодвинь плиту. И если ты захочешь погрузиться в тайны нашего мира – забери книгу. Но если сомневаешься – лучше оставь ее там, потому что, как только твоя рука коснется фолианта, он по праву станет твоим. Найдутся люди, которые будут вынуждать тебя передать книгу им, но ты не будешь иметь на это права.

Я безумно люблю тебя и каждый день думаю о тебе. Возможно, пока ты не понимаешь, но для этого мне не обязательно быть рядом.

С надеждой на скорую встречу,

твоя Лидия».

Вот что было в письме, которое нашел Джейсон в ячейке Риты Харт-Вуд. Ника оказалась права: ее мать не имела к этому никакого отношения. Лидия знала о школе, значит, писала его совсем недавно. Следовательно, и ключ попал к Джейсону по ее инициативе.

Прочитав письмо, Ника разозлилась и хотела было порвать его и сжечь, но вовремя взяла себя в руки. Ей уже давно было плевать, почему бабушка ее оставила, ее даже не впечатлило, что Лидия в курсе ее дел. Подумаешь, тайна! Но бабуля же откровенно дала понять, что взаправду считает, будто Ника питает хоть какой-то интерес к делам своей потусторонней семьи. Откуда столько самоуверенности? С чего она взяла, будто Нике интересны их тайны? И почему именно сейчас, когда вокруг и так все с ног на голову переворачивается?