Следователь интересовался, видел ли Иван что-то необычное перед уходом накануне, заметил ли странности в поведении Оли. Он ответил, что ничего не давало повода для беспокойства. С ним оказались солидарны и остальные опрошенные: никто ничего не видел и, конечно же, не заметил. Полицейские взяли записи с камер видеонаблюдения и уехали в отдел, попросив сообщить, если удастся вспомнить что-то важное.

Именно этим сейчас и занимались остальные участницы группы – вспоминали.

– В общем, я сказала, что ничего необычного не было. В записке она написала, что не может жить без парня, или что-то вроде того. Я помню, что они расставались с Максимом, вроде так его зовут, – размышляла вслух Жанна, тарабаня ложкой в чашке с чаем.

– Сомневаюсь, по-моему, у неё был Марк, и в записке было сказано: «ты не оставляешь мне выбора», – Рита говорила отвлечённо, поглощённая контуром карандаша для губ в отражении карманного зеркальца. Казалось, произошедшее не сильно её заботило.

– Какая разница, – скривилась Жанна, и светлая прядь её каре выбилась из-за уха. – В любом случае она дура.

– Жанна, – грозно подняла глаза Настя, оторвавшись от телефона. Она была занята рассылкой сообщений участницам кастинга о переносе времени.

– Нет, а что, вы считаете это нормальным? Бросаться из окна из-за расставания с парнем. Если она такая ранимая, то не представляю, как бы ей жилось дальше.

Кристина прерывисто вдохнула, поправив жиденькие волосы.

– А ты чего вздыхаешь? – в голосе Жанны басом прокатились хамоватые нотки. – Вы же с ней были подружки, неужели не заметила, что ей плохо?

– В общем, нет, – едва слышно ответила Кристина. – Мы не близко общались, но я не думаю, что осуждать её сейчас правильно.

– Мне не важно, правильно это или нет. Я считаю, глупо так делать. Тем более она была очень даже симпатичная, из обеспеченной семьи. Не понимаю, откуда у неё могли быть какие-то проблемы.

– Жанна, хватит греметь ложкой, сахар давно растворился, – Рита всё ещё критично смотрелась в зеркальце, теперь сравнивая стрелки на веках. – Вообще-то я заметила пару дней назад, как кто-то плакал в туалете, но не стала интересоваться кто это и что стряслось.

– А может стоило, – выпалила Кристина.

– Она была в кабинке, – Рита деловито закатила глаза. – Мне нужно было постучаться к ней или заглянуть под дверь?

– Если бы вы хоть немного думали о чувствах других…

Её прервала Настя.

– Девочки, давайте без этого. Взаимные обвинения ни к чему не приведут, тем более она не показывала напрямую, что ей плохо, или что ей нужна помощь. У нас есть более насущный вопрос, как бы жестоко это не звучало. Дождёмся Сашу, обсудим его и разойдёмся на пару часов, всем нужно успокоиться.

Спорить никто не стал. Через пару минут в коридоре послышались шаги, и в чайную вошла заплаканная Саша. Она скинула с себя пуховик и присела на свободный стул.

– Ну что, ты что-то видела?

Девушка отрицательно помотала головой и шмыгнула носом.

– Итак, начнём, – глубоко вздохнула Настя. – Ваня, может ты хочешь что-то сказать?

Голдин устало пожал плечами, предоставив девушке право вещать за него. Все и так понимали, зачем собрались.

– К сожалению, происшествие с Олей… – начала она.

– Смерть.

Настя неодобрительно зыркнула на Жанну. «Какая бестактность, можно было промолчать ради приличия».

– Да, ты как всегда прямо, смерть Оли означает, что освободилось ещё одно место в группе для показа, поэтому отобрать нам нужно двоих девочек. Впрочем, мы изначально и объявили набор двоих: боялись, что Жанна со своим животом останется в больнице.

– Рано списали меня со счетов.

– Так или иначе, сегодня в 19:00 к нам придут кандидатки. Их будет меньше, чем утром: многие отказались участвовать, но человек двадцать будет точно.

Кастинг вот-вот должен был начаться, но участницы продолжали наполнять просторный светлый зал. Их количество в сравнении с утренней толпой поубавилось, однако конкуренция всё равно оставалась высокой.

Женя с сестрой и Лией расположились на креслах в первом ряду, прямо у подножия огромного чёрного подиума, раскинувшегося на половину зала. При входе в здание Женя старался не смотреть в сторону внутреннего двора: от мыслей об утренних событиях становилось не по себе. Вот и сейчас он гнал печаль, убеждая себя улыбнуться и поддержать девочек.