Наталья Андреевна снисходительно посмотрела на нас, не отчитала, а лишь сказала: – спасибо, что вы сообщили об этом. Ваша честность – ваш подарок, на этот раз я не буду вас наказывать. Надеюсь, такого больше не повторится, – и добавила, – главное, будьте честны друг к другу, вы свободны.

Взяв сумки с пола, мы, немного удивленные советом, пошли к выходу. Закрыв за собой дверь, мы облокотились на нее.

– Это что сейчас было? – посмотрев на меня, спросил Власенко.

– Не знаю, возможно какой-то намек. Учителя литературы все романтизируют. Оттолкнувшись от двери, я поспешила в сторону столовой. Никита догнал меня.

– У нас сегодня репетиция на пятом уроке, ты не забыла?

– Помню

– Куда ты так летишь? Пытаясь подстроиться под мой шаг, Власенко схватил меня под локоть.

– Никогда не стой между мной и едой, – пригрозила ему и продолжила свой путь к столовой. Я не увидела, как отреагировал Никита, но он молча догнал меня и мы пошли вместе. В столовой меня ждала любимая пицца.

– Мне пожалуйста две и вишневый сок. Кассир посчитала на калькуляторе: – с тебя 82 рубля. Похлопав себя по карманам, а затем обыскав всю сумку я не нашла свою карту.

– Блин, я, наверное, оставила ее в куртке.

Послышался звук терминала, кассир протянула чек со словами: – какой галантный молодой человек.

– Власенко, ты что себе позволяешь? – с возмущением устремила на него взгляд.

– Семенова, я видел твои дикие глаза, тут либо пицца, либо моя голова. Я выбрал пиццу. Улыбка стала частым гостем на моем лице за эти две недели общения с Никитой и этот момент не был исключением.

– Спасибо, но я тебе верну деньги.

– Обязательно, Семушка, – подмигнул он мне.

Взяв поднос, он пошел к нашему с девочками любимому столу. Я жадно ела пиццу, как будто вот-вот у меня ее могут отнять, а Никита все это время старался не засмеяться. Мне не стыдно. Я такая, какая есть, и если у нас взаимная симпатия, то пусть будет готов ко всему. Стоило мне подумать об этом и я подавилась.

– Куда ж ты так спешишь? Я уже боюсь, что все-таки, моя голова будет следующей на очереди.

– А ты бойся, – огрызнулась я.

Отшутившись, он легонько побил меня по спине. Хорошо, пусть думает, что я подавилась из-за жадности, а не от своих мыслей. Спустя 5 минут еды не было, а голод остался. Я уже успела пожалеть, что отдала шоколадку Власенко. Тот, словно, читая мои мысли достал ее и протянул мне.

– Ты меня пугаешь. Я только что подумала о ней, как? – с безумным взглядом оглядела его.

– Опять же, либо шоколад, либо голова, – смеясь, он открыл упаковку и протянул мне половинку.

– Спасибо, ты определенно, мой спаситель сегодня, – принимая угощение, с жадностью откусила кусочек.

– Надеюсь, я буду им не только сегодня, – с нежной улыбкой произнес он.

От услышанного я забыла как жевать и даже как дышать. Нельзя было показывать виду, что меня это тронуло.

– Я наверное самоубийца, но я чувствую ,что больше не могу этого скрывать.

Мне показалось, что мои глаза поползли на лоб. Он что, собирается признаться мне своих чувствах? Вот так?! Когда я сижу с набитыми щеками?!

– Диана, ты чертовски милая, когда пытаешься не смущаться.

Я набросилась на него и начала колотить в плечо, чем вызвала у него тяжелый, басистый смех. А потом он обхватил мои руки и притянул в объятия. Я обомлела.

– Ты дурак, Власенко.

– А ты очень милая, Семенова.

– Отпусти меня, – кряхтя, я пыталась оттолкнуться от него.

– Не отпущу, пока не скажешь, что мои шутки очень даже смешные.

– Но они не смешные. Отпусти.

– Тогда будем так сидеть до начала перемены. Ты же очень хочешь, чтобы нас все увидели в таком положении, – начал он поглаживать меня по спине.

– Да чтоб тебя!

Послышался грубый смешок.

– Ты очень даже сносно шутишь, – прошипела я.

Никита, сдержав свое обещание, сразу же, но медленно, словно нехотя, выпустил меня из объятий.

– Ты...!, – не успела я начать говорить, как Власенко меня перебил.

– Предупреждаю, если ты снова начнешь драться или громко ругаться, мне придется тебя снова сковать объятиями. И поверь, второй раз тебе уже будет не так то просто выбраться.

Его заявление выбило меня из колеи. Впервые я видела Никиту таким наглым. Не поймите меня неправильно, он всегда был наглым, но сейчас это былая такая мужественная наглость. С перчинкой, я бы сказала.

Быстро опомнившись, я продолжила свое наслаждение шоколадом и перевела тему. Он лишь хмыкнул, смирясь с моим решением. Обсуждая моменты предстоящего детского праздника, мы пришли к кабинету, где должен быть следующий урок.