Заодно решив вопрос с Тамарой. Очень уж не понравилось мужчине, что дочь не отвечает на вопросы. Это было немыслимо. Пусть она и не родная, пусть они её подобрали ради экспериментов, но за прошедшие годы Люций успел привязаться к Тамаре. И не собирался её так просто отдавать какому-то дерзкому юнцу.

Люций хотел было уже погрузиться в медитацию, чтобы привести чувства и мысли в порядок, но его отвлекли.

Резко обернувшись, он увидел чужака.

Беловолосого мужчину.

— Старина Люций, — сказал тот. — Выбрался проветриться?

— Ты кто? — прищурился Люций.

Белые волосы его смутили, поэтому атаковал он не сразу. Да и набившиеся в крепость гости подразумевали, что это не обязательно враг. Но вот его тон…

— Ты не первый, кто мне задает сегодня этот вопрос. Я великий Гэцу, — высокопарно заявил незнакомец.

Люций перешёл в боевой режим, его чувства обострились. Перед ним стоял вовсе не человек. И, учитывая цвет волос и глаз, напрашивался вывод, что это дух Спара.

— Что же тебе нужно, Гэцу? — спросил Люций.

— Надрать тебе задницу, конечно. Ха-ха! — усмехнулся мужчина. — Кстати, просто, чтобы ты знал. Я в курсе, что ты отец Спартанца. Это же надо было так умудриться. Заделать ребенка сестре жены. Впрочем, люди подвержены страстям и часто вытворяют куда более поразительные вещи! Но вот то, что ты это скрываешь, поджав хвост… Ты ведь просто ссыкло, Люций, — заявил дух. — Может, мне решить вопрос за тебя, а? Рассказать Марии правду? — наклонил он голову.

— Ты не успеешь, — ответил Люций.

— Что же мне помешает? — улыбнулся Гэцу.

В тот же миг Люций атаковал. Выхватил из кольца меч, нанёс удар и… распластался на земле.

Гэцу же оказался у него на спине, плюхнулся на неё задницей и придавил. Его правая рука вошла в спину Люция, схватила саму душу мужчины. Отчего тот захрипел и выгнулся дугой.

— Говорю же, трус. Вовсе не воин. Убийца, мясник и, поверь, это не комплимент, — сказал презрительно Гэцу, убирая руку и отпуская душу. — Ладно, я чего зашёл… Спартанец теперь мой ученик. Не путайся под ногами и не лезь к нему.

Люций, продохнув, с запозданием осознал, в насколько унизительном положении находится. Стоило этой мысли сформироваться, как он вспыхнул яростью. Та разошлась волной, вспучила землю, превратила в пыль ближайшие камни.

Но Гэцу это никак не задело. Он уже исчез.

Когда Люций поднялся и отряхнулся, убедившись, что рядом никого нет, он увидел, как к нему спешит Мария.

— Судя по вспышке ярости, ты уже познакомился с духом Спартанца, — сказала она, подходя.

— Да, — коротко ответил мужчина.

Всё ещё осмысливая, как это так, его, опытного воина, уложили на лопатки столь ловко.

Уложили и унизили.

— Ты тоже с ним познакомилась?

— Да, заходил. Сказал, что твой сын.

— Кха, — закашлялся Люций, припомнив белые волосы. — Вот сволочь.

— Ну, я пока не решила, восторгаться мне или бояться, — неопределённо хмыкнула Мария.

— Бояться? — до Люция дошло, что дух мог напасть и на Марию.

— Да. Насколько сильно это существо? — спросила она задумчиво. — Хочу проверить. Пойдем, поищем его. Ну и прикончим уродца.

— А Спартанец?

— Выразим ему соболезнования. Не очень искренние.

Аконита провела занятие с учениками, и они все вместе вернулись в крепость с полигона. Где, конечно же, узнали последние новости.

В связи с чем Аконита осталась во дворе, желая узнать, что с её дочерью. Узнала. Калия спустила с корабля группу незнакомцев. Судя по странной одежде, они из другого мира.

Сама девушка значительно изменилась. Уж что-что, а свою дочь женщина знала отлично. Красные прядки — меньшее из изменений. Поменялись движения. Калия набрала пару килограммов, прибавила в груди и бедрах. Двигалась уже не как девушка-подросток, а как женщина. От неё веяло теперь чем-то хищным и… горячим.

Внезапно Калия повернулась и безошибочно посмотрела на мать. Аконита была уверена, что в глазах той замелькало пламя. Женщину укололо ощущение опасности, и, сама не зная почему, она доверилась инстинктам и ушла.

В её работе так бывало. Когда уже вышла на дело, но чувствуешь, что что-то не так, и уходишь, не рискуешь. Вот и сейчас Аконита сначала ушла в здание, а потом уже осознала, что произошло. Будто со смертью разминулась.

Да, изменилась дочка. Но главное — жива.

Аконита улыбнулась, пусть и грустно.