В кабинет вошла медсестра с ярко-лиловым бандажем в руках.

— Это вам, — объявила она и протянула его Бакстер.

Кертис с Эмили с сомнением посмотрели на это безобразие.

— А черного у вас нет? — спросили они хором.

— Боюсь, что нет, — резко бросила сестра. — Но в вашем случае его носить не обязательно…

— Не обязательно?

— Да.

— Тогда оставьте его себе, — ответила Бакстер, сунула бандаж женщине в руки, повернулась к Кертис и улыбнулась: — Пойдемте.

В тусклом свете лампочки, горевшей в салоне видавшего виды «Вольво», Эдмундс дважды проверил домашний адрес Руша. Он припарковался у погруженного во мрак особняка. Даже из машины Алекс прекрасно видел шелушащуюся краску на окнах и пробившиеся сквозь трещины в асфальте подъездной дорожки сорняки. Старый дом был в запустении, но вокруг него витала какая-то тайна.

Эдмундс вполне мог представить, как это обветшалое здание подогревало воображение всей местной ребятни: заброшенный дом на холме. Хотя Эдмундс даже не был знаком Рушем, он все равно на него злился. Им с Тиа и Лейлой приходилось довольствоваться скромным таунхаусом в необжитом районе, на оплату которого уходили почти все их доходы. Но несмотря на все это, они старались как-то облагородить свой дом, невзирая на полное отсутствие поддержки со стороны соседей.

Проявив немного старания, Эдмундс, сам того не желая, превратил свое скромное жилище в предмет ненависти со стороны обиженных жизнью соседей, которую только подпитывало его дерзкое стремление вести жизнь представителя среднего класса, пусть даже и самого бедного. Не далее как сегодня он обнаружил, что его прекрасную бело-голубую рождественскую гирлянду кто-то разорвал пополам, но позволить себе купить другую он не мог. А этот Руш, обладатель роскошного родового гнезда в престижном пригороде, просто уехал и оставил свой дом гнить.

Эдмундс выбрался из машины и как можно тише захлопнул дверцу. Еще раз убедился, что вокруг никого нет, и зашагал по подъездной дорожке к дому. Автомобиля там, к сожалению, не было — номерной знак мог послужить весьма ценным источником информации, — зато у стены стояли два мусорных бака, из которых тоже можно было кое-что выудить.

Светя себе фонариком, он принялся копаться в мусоре, пытаясь найти хоть что-то, способное пролить свет на личность тайного агента ЦРУ. Вдруг на подъездную дорожку упала узкая полоска света. Скрючившись за баками, Эдмундс увидел, что из соседней двери вышел пожилой человек и заглянул через забор. Алекс подтянул ближе свои длинные ноги.

— Чертовы лисы, — выругался сосед.

Послышался звук шагов, щелкнул замок, свет погас, Эдмундс выдохнул и решил, что теперь можно рискнуть. Не хватало еще, чтобы в дополнение к официальному предупреждению его застукали в момент незаконного проникновения в частные владения агента ЦРУ. Он обругал себя за беспечность, но разгоряченное тело подчинило себе эти праведные мысли: вызванная возбуждением волна адреналина заставила сердце сильнее гнать по венам кровь, сбивчивое дыхание приобрело более равномерный характер, и облачка пара стали вырываться изо рта чуточку регулярнее, как у набирающего скорость паровоза.

Желая перед уходом убедиться, что старик-сосед потерял к происходящему всякий интерес, Эдмундс двинулся дальше и вскоре оказался в саду на задах дома, в высокой траве, оставлявшей на брюках пятна влаги. Рядом со сломанными панелями ограждения и пустой кроличьей клеткой стоял аккуратный миниатюрный домик для детей.

Где-то в доме все же горел свет. Алекс подошел к двери террасы и заглянул внутрь, но в этот момент в коридоре ожил телефон. После пяти звонков на вызов ответил женский голос: «Здравствуй, любимый! Ты даже не представляешь, как мы по тебе соскучились!»

Чертыхаясь, Эдмундс подался назад и осторожно двинулся обратно, миновал мусорные баки и прошел незамеченным по подъездной дорожке. Забрался в машину и отъехал, не зажигая огней, по опыту зная, что это сведет на нет любые попытки установить его автомобиль. Выкатив на шоссе, он почувствовал себя в безопасности, включил фары и нажал на газ, все еще не в состоянии угомонить гулко бьющееся сердце.

И хотя ему так и не удалось ничего найти, всю дорогу домой с его лица не сходила улыбка.

Понедельник, 14 декабря 2015 года,

7 часов 54 минуты вечера

Когда Кертис и Руш вошли в отель, на них обрушилась волна горячего воздуха. Сквозь жужжание обогревателя до их слуха донесся знакомый раздраженный голос. Ориентируясь по звуку, они направились в сторону обшарпанного бара. Через несколько минут по массивному телевизору должны были показывать какой-то спортивный матч. Слишком яркий свет подчеркивал все изъяны интерьера, в том числе пятна от сигарет и напитков на обоях с тридцатилетней историей.