Шрифт:
— Богу просто понадобился еще один ангел.
Руш замер на середине шага.
Бакстер даже не осознала, что отняла от раны окровавленные руки, ее взор затуманили навернувшиеся на глаза слезы. Единственным, о чем она могла в этот момент думать, было прекрасное лицо Кертис.
Она даже не услышала приближающийся хруст снега.
Она не почувствовала, как ей в лицо брызнула теплая кровь, и не поняла, почему тело в ее руках так неистово задергалось… когда в него вошли еще три пули.
Руш стоял над Китоном, по его щекам катились слезы.
Детектив подняла на него глаза и невидящим взглядом смотрела, как он опять нажал на спусковой крючок… потом еще, еще и еще… до тех пор, пока тело не превратилось в бесформенную массу на грязном снегу, пока у него в обойме не закончились патроны.
— Никакого Бога нет, — прошептал он.
Бакстер просто сидела, открыв рот, и смотрела. Ее друг сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на землю.
Из покалеченных легких Руша вырвался вздох облегчения.
Он услышал, что Бакстер окликнула его и поползла к нему.
Но лишь грустно улыбнулся, глядя в низко нависшее небо…
…и высунул язык.
Эпилог
Среда, 6 января 2016 года,
9 часов 56 минут
— Никакого… Бога… нет…
Агент Синклер вскочил на ноги, промчался мимо зеркального окна и выбежал из допросной комнаты.
— Отлично, спасибо за сотрудничество, старший инспектор. Думаю, на этом все.
Эткинс вздохнул, вытер вспотевший лоб и собрал вещи.
Бакстер насмешливо помахала ему рукой, глядя, как он бросился вслед за разъяренным агентом ФБР — наверняка собираясь целый час целовать его в задницу.
— Босс у нас дипломатична, как всегда, — фыркнул Сондерс, с ухмылкой глянул на Ваниту и перевел взгляд на устроившегося в углу мужчину. Меж тем американец с важным видом вышел из комнаты.
Они сидели в тесном помещении, примыкавшем к допросной, и наблюдали за происходящим через зеркальное окно.
— Ну почему, почему она не может побыть вежливой каких-то долбаных двадцать минут? — простонала Ванита. — Неужели это так трудно?
— Видимо, трудно, — пожал плечами Сондерс.
Мужчина в углу согласно кивнул.
— Вы– то хоть не начинайте. Вас вообще здесь быть не должно, — сказала она ему, массируя лоб, за которым набирала силу боль.
Чтобы побыстрее отделаться от психотерапевта, Бакстер махнула ей рукой, давая понять, что она в полном порядке и не испытывает ни малейшего желания «о чем-нибудь поговорить».
Позабыв, что на нее все еще могут смотреть, как оно, впрочем, и было, Эмили закрыла руками лицо и легла грудью на стол.
— Ты куда собрался? — обратился Сондерс к мужчине, который встал и направился к двери.
— Хочу ее увидеть, — без особых затей ответил он.
— Похоже, ты не очень понимаешь, что означает «находиться под арестом», — сказал Сондерс.
Мужчина посмотрел на Ваниту, выглядевшую такой же уставшей, как Бакстер.
— У нас был уговор, — напомнил он ей.
— Идите уж, — ответила она и махнула рукой, — хуже все равно уже не будет.
Мужчина весело улыбнулся, повернулся и вышел в коридор.
— Нас за это уволят, — сказал Сондерс, глядя ему в спину.
— Уволят, — кивнула Ванита, — конечно, уволят.
Бакстер услышала приближающиеся шаги, но не узнала в них ни строевую поступь американца, ни ленивое шарканье Эткинса.
И застонала, все так же закрывая ладонями лицо.
По полу провезли металлический стул, а когда непрошеный гость сел за хлипкий стол, тот угрожающе зашатался. Эмили гневно вздохнула и подняла голову. У нее резко перехватило дыхание, как будто ей со всей силы врезали под дых.
Импозантный мужчина напротив неуклюже ей улыбнулся и немного отклонился на стуле, на тот случай, если ей вдруг захочется съездить ему по физиономии. Его темные волнистые волосы были длиннее обычного, но ярко-синие глаза не изменились и все так же пронизывали Эмили насквозь, как и в тот момент, когда он ушел из ее жизни.
Бакстер могла лишь смотреть на него непонимающим взглядом, не в состоянии выдержать еще одну опустошительную бурю эмоций.
— Ну… привет! — попробовал он начать разговор, словно они расстались только вчера.