— Она как раз пошла в душ. Я вас провожу.

Женщина-полицейский открыла дверь и ввела его в чистенькую квартирку, по которой плыли ароматы бекона и свежесваренного кофе. Нежный ветерок колыхал занавески и тихо теребил яркие цветы на столе в гостиной. Просторную комнату украшали пастельные полотна, свидетельствуя о хорошем вкусе хозяйки, и настоящие, хорошо подогнанные деревянные полы. Одна из стен была полностью увешана фотографиями, на столе рядом с мойкой сушился тостер. Где-то за стенкой шумела вода.

— Эшли! — крикнула женщина-полицейский.

Воду тут же выключили.

— С вами пришел поговорить детектив-сержант Коукс.

— Он так же красив, как и по телевизору? — отозвался голос с мягким эдинбургским акцентом. Женщина смешалась и в этот момент Эшли, к ее ужасу, добавила: — Я с вами согласна, судя по виду, его, перед тем как выводить на люди, надо хорошенько отмыть…

— Судя по виду, он сейчас уснет, — попыталась перекричать ее женщина.

— Когда войдет, скажите, что на кухне есть кофе.

— Эшли…

— Что?

— Он уже вошел.

— Боже правый! Он что, все слышал?

— Да.

— Ну я и дура…

Не зная, как выпутаться из неловкого положения, женщина-полицейский выбежала из квартиры и присоединилась к коллеге. Услышав, что женщина за тонкой перегородкой трет себя мочалкой, открывает какие-то флаконы и пользуется аэрозолями, Волк, застывший перед стеной с фотографиями, непроизвольно к себе принюхался. Снимки были простые, живые, без всякой обработки: приятная молодая женщина то на пляже с друзьями, то в парке с мужчиной старше ее, то в Леголенде с мальчиком, вполне возможно ее сынишкой. Когда он взглянул на их восторженные лица, явно запечатленные в погожий, солнечный день, у него упало сердце.

— Это Джордан, ему сейчас шесть, — прозвучал за спиной мелодичный голос, в котором и близко не было скрипучих ноток Финли.

Волк обернулся и увидел в проеме ванной комнаты ту же самую ошеломительную женщину, которая глядела на него с фотографий. Темно-русую голову венчал скрученный из полотенца тюрбан. Она надела лишь короткие джинсовые шорты и светло-серый топик. Волк прошелся глазами по ее длинным, поблескивавшим от воды ногам, пришел в смущение и вновь повернулся к фотографиям.

— Не трясись, — прошептал он себе.

— Простите, что вы сказали?

— Я спросил, где он.

— А по-моему, вы произнесли «Не трясись».

— Ничего подобного, — с невинным видом покачал головой Волк.

Эшли посмотрела на него каким-то странным взглядом.

— Я отправила его к матери, после того, как… Ладно, будем говорить прямо, после того, как этот свихнувшийся маньяк пообещал нас всех убить.

Волк прилагал титанические усилия, чтобы не пялиться на ее ноги.

— Эшли, — сказала она и протянула ему руку.

Детектив подошел ближе, вдохнул запах клубничного шампуня, которым она только что вымыла голову, увидел перед собой ясные, светло-карие глаза и темные пятна влаги на полотенце в тех местах, где она просочилась сквозь тонкую ткань.

— Коукс, — сказал он, чуть не раздавив ее хрупкую ладошку, и как можно быстрее отпрянул назад.

— Не Вильям?

— Нет.

— Тогда зовите меня Локлен, — улыбнулась она и оглядела его с ног до головы.

— Что?

— Ничего. Просто… вблизи вы выглядите иначе.

— Знаете, журналисты снимают меня, только когда я стою рядом с трупом… а в такие минуты у меня очень грустное лицо.

— Вы хотите сказать, что оно сейчас у вас веселое? — со смехом спросила Эшли.

— Сейчас? Нет, — ответил Волк. — Я вот уже неделю ношу физиономию никем не понятого героя, единственного человека, который достаточно умен и храбр для того, чтобы поймать гениального серийного убийцу.

— Может, так оно и есть? — вновь засмеялась женщина и окинула его заинтригованным взглядом.

Волк пожал плечами.

— Как насчет завтрака? — предложила она.

— А что у вас есть?

— Лучшее в мире кафе внизу на улице.

— Во-первых, лучшее в мире кафе находится на углу моего дома, в нем заправляет Сид, а во-вторых, вы находитесь под охраной и не можете выходить из квартиры.

— Вот вы меня и защитите, — небрежно бросила она, толкая створки закрытых окон.

Волка одолевали противоречивые чувства. С одной стороны он хорошо знал, что не должен ей потакать, с другой наслаждался этой беседой и не желал нарушать ее каким-нибудь необдуманным поступком.