Например, вчера утром.

— Нет, — сказал он, таща меня по тротуару.

— Ну, так куда же мы идем? — спросила я. Во мне медленно нарастала паника, стоило только понять, что Коннор имел в виду.

В задней части здания все квартиры на первом этаже имели ряд внутренних двориков, которые выходили на тротуар и травянистую площадку.

Я предположила, что тротуар ведет к бассейну — что означало умеренно оживленную зону.

Даже несмотря на то, что место было пустынным.

Внутренние дворики были маленькими и закрытыми, примерно пятнадцать футов с каждой стороны. Их окружали шестифутовые оштукатуренные стены, с раздвижными стеклянными дверями, ведущими в квартиру. В стене была крошечная щель, позволяющая входить и выходить из патио, но там не было ни дверей, ни ворот. Любой мог войти в него снаружи.

Теоретически они были довольно уединенными — я имею в виду, что вы могли бы расслабиться в купальном костюме, если бы захотели, или могли бы поболтать с друзьями за стеклянным столом с гигантским зонтом в центре. Но любой, кто проходил мимо, мог видеть, что происходит во внутреннем дворике. Может быть, под определенным углом… но вы все равно получите мимолетный проблеск.

Коннор прошел мимо открытых дверей и заглянул внутрь.

Нигде никого не было. Наверное, все ушли в бассейн или казино. Но были и признаки жизни: пляжные полотенца, сохнущие на солнце, пустые пивные бутылки, давно погасшие окурки в пепельницах.

В пятом патио ничего не было — ни полотенец, ни бутылок, ни пепельниц. Жалюзи на раздвижных стеклянных дверях были открыты, и мы могли видеть, что в комнате темно, кровать застелена, и не было никаких чемоданов или чего-либо еще, что могло бы предположить жильца.

Коннор потянул меня в патио.

— О НЕТ, — сказала я, качая головой.

В ответ он отвел меня в угол, подальше от посторонних глаз, и поцеловал.

Горячо.

Лихорадочно.

Похотливо.

У меня перехватило дыхание.

Я ничего не могла с собой поделать. Я открыла рот, впуская его.

Он схватил меня за талию и притянул к себе. Я чувствовала твердое, как камень, давление его мужественности на мой живот. Его большие, сильные руки схватили меня за задницу и крепко сжали.

Я прервала поцелуй.

— Коннор, нет.

Одной рукой он пробежал по моим волосам, схватил меня за затылок и потянул вниз, так что моя шея оказалась открытой.

Чувство подчинения и полной уязвимости было непреодолимым…

…и невероятно возбуждающим.

— Пожалуйста, — прошептал он мне на ухо, прежде чем опустил голову и начал неистово целовать меня в шею, проводя губами по моей коже.

Мои глаза закрылись, и, кажется, я перестала дышать. Он был повсюду, разжигая мое желание с возрастающей настойчивостью: его губы на моей шее, затем язык начал ласкать мочку моего уха, когда одна рука обхватила мою задницу, а другая нашла путь к моей груди.

— …Коннор — прошептала я. Я пыталась протестовать, но желание, растущее во мне, подавляло мою способность говорить.

Его пальцы грубо потянули бретельки моего платья и лифчика вниз, пока моя левая грудь не обнажилась.

Это разрушило чары.

Почти.

— Коннор, нет! — ахнула я, вытягивая голову, чтобы оглядеть внутренний дворик.

Снаружи никого не было.

— Пожалуйста, Лили, пожалуйста, — прошептал он мне на ухо. — Я знаю, что это не вчерашняя ночь, и я не сделаю ничего такого, чего ты не хочешь, но, пожалуйста.

Когда я ничего не ответила, он опустил губы к моей груди и начал жадно сосать ее.

— О Боже, о Боже, — простонала я, когда его язык закружился вокруг моего соска, а обе руки лихорадочно вцепились в мою задницу.

Заклинание снова заработало…в основном.

Мои глаза то закрывались в экстазе, то распахивались в панике, высматривая кого-нибудь, кто мог бы просунуть голову в дверной проем патио.

Никого не было.

Его руки блуждали под подолом моего платья и скользнули вверх, подталкивая ткань к моим бедрам.

— Нет! — прошептала я, отбрасывая его руки.

Он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. Они были почти безумны в своей потребности — и когда я смотрел в их сапфировые глубины, я чувствовала, что моя решимость медленно ускользает.

— Пожалуйста, Лили, — сказал он хриплым от желания голосом. — Пожалуйста, я умоляю тебя. Пожалуйста, позволь мне трахнуть тебя.

О-о-о, Боже.

Пожалуйста, позволь мне трахнуть тебя.

Мои колени задрожали, когда он сказал это.

— Но… кто-нибудь может увидеть… — испуганно прошептала я. — Нас могут поймать.