Я сел за руль, завел мотор и отъехал в сторону, пропуская «Жигули» соседа. И никак не мог понять, что случилось с Тимуром. Вспомнил бледное лицо и сжатые челюсти, но лезть в душу не стал.

Вместо этого выбросил сигарету в окно и облокотился руками на руль, глядя, как на город падают первые снежинки.

Выжал сцепление, переключил на первую передачу и решил прокатиться. Не знаю, что сработало. Интуиция или меня просто тянуло туда, где была она, но когда я подъехал к салону красоты, сразу заметил Машу.

Резко нажал на тормоз, вылетел из машины, забыв закрыть дверь, и подбежал к ней.

Маша сидела на крыльце и смотрела вдаль невидящим взглядом. По ее щекам текли слезы, а руки дрожали.

— Маша, — позвал я, хватая ее за руки.

Она вскинулась, посмотрела на меня глазами, полными слез, и всхлипнула.

— Тихо, маленькая, — прошептал я, — не плачь. Замерзла? Пойдем в машину.

Подхватил ее и потянул на себя, заставляя подняться на ноги. Машу колотило, зубы стучали, а она неожиданно разрыдалась, обнимая меня за плечи. И сама прижалась ко мне.

Первые пару секунд я растерянно соображал, что делать, а потом крепко прижал ее к груди, поглаживая по волосам.

— Что случилось? — прошептал я. — Маша, не молчи.

— Меня уволили, — прошептала она мне в шею, — я… Руки тряслись и я… Я клиентку поранила. Она так кричала, а я… Я виновата. Я дура, Марат. Я такая дура. Нельзя было идти на работу, а я пошла. Я не могла иначе, нам нужны деньги, а я… я… Что мне делать?

— Успокоиться, — облегченно выдыхая, попросил я. — Сильно поранила?

— Нет, царапина, но до крови. А она так кричала… Я виновата, я знаю, что я…

Маша шептала мне в шею, а я эгоистично, малодушно, как последний идиот кайфовал, когда держал ее в руках. Вдыхал запах ее волос и крепче прижимал к себе.

— Давай в машину, — решился я, когда снег повалил стеной, — ты без шапки, замерзнешь.

Глава 18

Марат

Маша сидела, сжавшись в комочек, и растирала замерзшие ладони. Я врубил печку посильнее и отъехал за угол. Припарковался, повернулся к ней и неожиданно для себя рявкнул:

— Какого хрена ты сидела на морозе?!

Она подняла на меня взгляд, и что-то произошло. То, чего я не мог объяснить. Мир сузился до крохотной точки в глубине ее зрачков и завертелся. Меня засасывало куда-то, а я не мог найти, за что схватиться. В горле пересохло, а грудь словно тисками сдавило.

В глазах Маши стояли слезы, ее трясло — то ли от холода, то ли от стресса, но голос на контрасте был ужасающе спокойным:

— Я не знала, куда идти, — призналась она.

— Ты забыла, где живешь? — осторожно поинтересовался я.

— Нет, — она замотала головой, — это сложно. Все слишком сложно. Я не знаю, как рассказать Вадиму, что потеряла работу и теперь, пока я не найду новую, мы все будем сидеть на его шее. Милане нужно оплачивать учебу, Агате — покупать памперсы и смесь, а я позволила себе расслабиться и все похерить.

Щемящее чувство в груди сменилось бессильной злобой и непониманием, зачем нужно все взваливать на себя. Решила стать великомученицей при жизни? Почему нельзя думать о себе, хотя бы в такой ситуации?

— Жалуйся, — решил я, откидываясь на спинку кресла. — Что? Эффект случайного попутчика, знаешь о таком? Когда люди в купе поезда рассказывают незнакомцу то, что никогда бы не сказали родным. Тебе станет легче, а я завтра же все забуду.

— Зачем тебе это?

— Незачем. Но у меня есть свободный вечер, а у тебя есть чем поделиться. Почему бы и да? — я постарался улыбнуться.

Маша собиралась с силами, а потом заговорила. Ровно и спокойно, так, словно пересказывала фильм или книгу. Выпрямила спину, вытянувшись как струна, смотрела в лобовое стекло и говорила.

А я с каждым словом охреневал все больше. Когда она рассказывала о своей старшей сестре, как защищала младшую, как добилась опеки, как радовалась, когда Таня вышла замуж и забеременела. О своем переезде и как забыла о своих мечтах в день, когда ушли родители, положив свою жизнь ради благополучия сучки Миланы.

Маша не смотрела на меня, не интересовалась моей реакцией, просто говорила. И я понял, что ей просто нужно было выплеснуть то, что творилось в ее душе. Мне, попутчику в купе, любому случайному прохожему.