Конт Цайдон привычно провел руками по ножам, украшавшим колет, тронул пальцами рукоятки парных мечей, бесстрашно откинул засов и отступил на пару шагов в сторону. Дверь толкнули, и она послушно открылась. На пороге стоял тот, кого Конт Цайдон ожидал бы увидеть здесь в самую последнюю очередь. Великий Маг и Колдун Тивас. Или самозванец, за голову которого сулили немалую награду. Рядом с ним стоял давний недруг учителя Граик Ан, Магистр Ордена Прямых Клинков. А за спинами их маячили еще двое. Один здоровенный, а второй маленький.

Великий Маг и Колдун отвесил церемонный поклон и глубоким звучным голосом спросил:

– Дозволено ли нам будет войти?

Грустная Башня заслужила свое название совсем не из-за каких-либо печальных событий, связанных с ней. Нет. Просто в связи со странным изыском архитектора, ее создавшего, бойницы были скошены во внешнюю сторону и были очень похожи на глаза чем-то опечаленного человека. Когда-то давным-давно стояла она далеко за пределами города и входила в систему оборонительных бастионов Старой Столицы. Теперь же от нее до крепостных стен получался почти час неторопливого пешего хода и, хотя она давно утратила свое защитное значение, оборонительный характер сохранила. А по указу Первого Императора всем оборонительным сооружениям полагалось находиться от ближайших жилых строений на расстоянии выстрела из большого лука Зеленой Лиги. Ну, а поскольку указы Первого Императора неукоснительно выполнялись, то стояла Грустная Башня посреди мощеной площади и до ближайших домов было метров восемьдесят.

Тивас не собирался даже посреди ночи напрямую идти к Башне. Орден Стражных Магов, избравших ее своим обиталищем, излишней одиозностью не страдал и, оставив Грустную Башню как штаб-квартиру, уже давно скупил для проживания своих, скажем так, сотрудников все дома выходящие на площадь. Жители Столицы давно уже, не мудрствуя лукаво, называли по аналогии эту площадь, ну, вы уже поняли как. Правильно. Грустной. А Магистрат, естественно, решение утвердил. И Тивас надумал сначала посетить одно из заведений, расположенных в первых этажах зданий. Пропустить стаканчик, другой и вызвать на встречу Пегого или кого-нибудь другого из своих учеников. Ну, а потом... Да, собственно, требовалось убежище на некоторое время. А при наличии базы уже можно было начинать какие-либо целенаправленные действия.

Многими навыками и умениями обладал Великий Маг и Колдун Тивас, но не нашлось среди их великого числа одного – умения работать в подполье, жить, пребывая в розыске. Очень долго он был одним из первых людей Империи и теперь даже при всем своем уме просто не задумывался о проблемах безопасности. Глубоко в подсознании он не мог внушить себе, что этот город, отцом которого он во многом считал себя, теперь не родной ему. Напротив, чужой и опасный. И потому умудрялся проявлять такую беспечность. Желанию его воспротивился ни кто иной, как Хамыц.

Уроки, вбитые в него Саином, он усвоил намертво. Контроль территории, разведка и лишь потом проникновение. Именно поэтому они и не угодили в гостеприимно расставленную засаду. Отправленный на разведку Граик в первом же кабачке обнаружил непомерное количество людей, крайне любопытно относящихся к входящим... Что поделать, у неофитов тайной службы не было школы. А мастеров увел с собой Седой Лис. Поэтому Граику, человеку специфичной судьбы, немало повидавшему на своем веку сотрудников охранки, не стоило большого труда понять, кем являлись эти поздние гуляки, так не похожие на магов и воинов Ордена Стражных Магов. Он легко ушел в темных переулках от неловкой слежки и, вернувшись к своим соратникам, порадовал их нерадостными известиями. Он-то и предложил подрастерявшемуся Тивасу посетить штаб-квартиру юных последователей Саина.

Кантик бы, пожалуй, не впустил, нет, скорее, постарался бы не впустить поздних визитеров, если бы не странный рассказ о возвращении учителя, выслушанный из уст заслуживавшего всяческого доверия Хасика конт Мостиздах. Учитель, помнится, покидал Столицу в большой спешке. И совсем не сведения о некоем важном и, соответственно, очень дорогом артефакте явились ее причиной. Кантик был в числе нескольких старших учеников, обеспечивавших безопасность последней деловой встречи учителя, так что имел возможность наблюдать очень довольное лицо обычно невозмутимого шефа по окончании этой встречи. Так что основания полагать, что закончилась она удачно для учителя, присутствовали. А вот что касается его торговых контрагентов – здесь ситуация была крайне спорная. По правилам, разработанным учителем для проведения подобных мероприятий, контроль за местом встречи надлежало осуществлять после ее завершения еще в течение часа. Как объяснял магистр, именно в течение этого времени рассеивался тот самый след, который можно было взять первичными – на этом моменте магистр всегда заострял внимание – именно первичными магическими средствами.

Но в тот раз так долго ждать не пришлось. Те, кому магистр оставил тот увесистый предмет в кожаной сумке, с которой вошел в дом, похоже, очень давно ждали встречи с этим самым предметом. Так что очень скоро из окон этого самого дома полился нежный такой салатный свет. Кантик подумал было, что это краткая вспышка, но нет. Свет все лился и лился, становился все нежнее и салатнее, а стены дома, казалось, стали впитывать его и становиться прозрачнее. Зрелище завораживало. Очарование разворачивающегося зрелища прервало шумное появление кавалькады Стражных Магов в сопровождении Мечей Мудрости, орденской стражи, явившейся «в силах тяжких». Великаны в синих, глухих, заляпанных золотыми блямбами доспехах, едва слетев с коней, с разгона вынесли дверь. Солидная такая, явно из каменного падуба, еще и укрепленная стальными полосами она продержалась под их неистовым напором едва ли секунду. После чего в оскаленный обломками дверной проем вломились Стражные Маги. И то, что посохи свои боевые закинули за спины, указывало на то, что драться они собрались насмерть.

И биться им, похоже, пришлось по-настоящему. Бешено пульсирующие разноцветные сполохи едва не свели с ума даже совсем не близко засевшего Кантика. А чей-то неистовый, уходящий за грань слуха, визг заставил его, уже испытанного воина, совсем по-детски заткнуть ладонями уши. Длилось это, к счастью, недолго. С громким шелестом что-то лопнуло. И наступила совершенно звенящая тишина. Кантик понял, что все закончилось, когда стоявшие по периметру Мечи Мудрости поднялись из-за щитов, за которыми сразу устроились, преклонив одно колено. Забросили щиты за спину, но мечи в ножны не убрали. Однако по тому, что до того напряженно молчавшие воины начали переговариваться, парень сделал вывод, что самое неприятное позади.