Эла осеклась, подумав было, что сморозила какую-то глупость. Мелодия рояля звучала всё громче и трагичнее, нежные переливы дополнились глубокими аккордами, будто изливали боль души. Эла огляделась по сторонам и внезапно поняла причину отчуждения Эдуарда. Интерьер ресторана, так похожий по стилю на внутреннее убранство загородного дома Полянских, фортепианная музыка! Неужели он до сих пор живёт прошлым?!

Очнувшись от мыслей, Эдуард открыл глаза и некоторое время смотрел в пустоту.

— Прости, я что-то задумался, — наконец произнёс он, натянуто улыбнувшись. — «Элегия» Рахманинова. Нравится?

— О, нет, это не по моей части, — Эла пожала плечами, с трудом подавив досаду. — Настолько проникнуться классической музыкой мне не дано. Но знаешь, я ничуть не жалею об этом.

— А я с годами научился слушать и ценить. Мне нравится этот небольшой ресторанчик, в воскресные дни тут играет струнный квинтет, а по четвергам, как ты уже убедилась, готовят отменный борщ. Я, как знаток хорошей кухни, люблю бывать здесь.

— Ах, вот оно что? А я-то думала, ты приезжаешь сюда слушать Рахманинова, — поддела его Эла, лукаво улыбнувшись. И тут же отругала себя за несдержанность: рано, рано показывать зубки.

Эдуард немного смутился.

— Ну что же мы всё обо мне да обо мне? Ты по существу так ничего и не рассказала.

— Да что у меня может быть интересного? Переосмыслила жизнь, решила начать всё с нуля. Как думаешь, Эдик, не поздно ли мне добиться доверия взрослой дочери?

Взгляд Полянского потеплел, и на лице снова заиграла улыбка.

— Лина — добрый, светлый человечек, но, несмотря на это, всё равно нужно будет очень сильно постараться, чтобы подобрать к ней ключик.

— Я стараюсь, правда стараюсь! — пылко произнесла Эла, — но ты прав, это не так просто. — вздохнув, она опустила глаза и тут же сменила тему. — А как твои родители? Света? Филипп?

— Света живёт в Питере, заведует клиникой репродукции. Отец перенёс инсульт полгода назад, и теперь мы с мамой занимаемся его реабилитацией. Выходит понемногу, но работы ещё много. Филипп… — Эдик озабоченно нахмурил брови. — Этот парень давно уже вышел из-под контроля и, в общем, всё сложно.

— Ты что-то недоговариваешь? — допытывалась Эла, видя, как посерьёзнело лицо Полянского.

— Представь себе, у меня тоже не получается найти к нему подход. И весь мой жизненный опыт к чертям. Я не давлю на него и терпеливо жду, когда он возьмётся за ум.

— Родители обычно склонны преувеличивать.

— Я не преувеличиваю, поверь. Двадцать лет мальчику, далеко не подросток, меня в его годы никто не заставлял учиться, даже речи об этом не возникало. В общем, месяц назад мы сильно повздорили, и он ушёл из дома. Упрямый, как… — Эдуард внезапно замолчал и взволнованно прочистил горло. — Болтается с сомнительными друзьями, хотя бывает дома в моё отсутствие. На днях я обнаружил пропажу: исчезли ключи от дачи. Подозреваю, что он туда нагрянет с компанией на праздники.

— О-о-о, — удивлённо протянула Эла. — Интересный поворот. Лина уехала в посёлок на все выходные. Правда, завтра я должна присоединиться. Но вот теперь думаю, а стоит ли?

— Насколько я помню, у Лины волевой характер, и из неё может получиться неплохая воспитательница. — Эдуард загадочно поиграл бровями. Кажется, прежняя весёлость возвращалась к нему. — Кстати, как обстоят дела с логоневрозом? Если нужна помощь, то лучшие специалисты клиники к вашим услугам. За счёт клиники, разумеется, — предложил он.

— Нет-нет, всё хорошо. Она теперь заикается редко, только, когда волнуется.

***

Подали ароматный чай с воздушными пирожными, и задушевная беседа продолжилась. Эдуард никуда не торопился, и этот факт безумно радовал Элу. «Стало быть, он свободен?!» — пела её душа. Время летело незаметно, и Эла, уже совсем не таясь, смотрела ему в глаза, млела от бархатистых ноток его голоса — он словно обволакивал её, незримо касаясь кожи, во взгляде читались интерес и… восхищение?! От осознания этого у Элы кружилась голова, и в сердце плескалось тихое счастье.

За окном вечерело. Стрелки настенных часов приближались к шести. Солнце садилось за крыши домов, а на небе неподвижно висели розовые шапки облаков.

Соседние столики постепенно заполнялись посетителями, и гул голосов становился всё отчётливее. Увы, романтической идиллии не суждено было продлиться вечно. Эдуард подозвал официантку, намереваясь расплатиться.

— Будем ждать вас снова, — вежливо улыбнулась та, радуясь щедрым чаевым, а Эле отчего-то стало грустно.

Она ненадолго отлучилась в дамскую комнату и подивилась собственному отражению в зеркале, подметив, как горят её глаза, как вся она будто сияет изнутри. Всё же какая удивительная штука жизнь: никогда не знаешь, что тебя ожидает. Неужели мечты сбываются?!