— От же, мать моя женщина, какая страхолюдина! — скороговоркой вырвалось у Маресьева, едва он откинул полог норы и выбрался на улицу. — Сплю что ли? — не утерпел и со всей силы ущипнул себя за ухо. — Не-е, не сплю, — в голосе появилась растерянность, чего рядом и в помине не было.

Прямо перед их логовом растянулась целая вереница крупных буро-коричневых вепрей, от шерсти которых шел горячий пар, и остро тянуло тяжелым мускусным запахом. Это были невероятно крупные звери, в холке едва до груди ему не достающие. Особенно мощным выглядел первый зверь, на выступающий загривок которого уже успели накинуть уздечку. Весом под два с половиной — три центнера, он казался живым танком с благородной серебристой полосой поверху. Угрожающе выглядывали здоровенные клыки-тесаки под два десятка сантиметров. Такими «ножами» запросто можно человеку брюхо распороть от промежности и до самой шеи.

— Как это так? Это же… дикие звери, — лейтенант от неожиданности даже заикаться начал. —

Особенно его поражало, что все шесть зверюг, пока на них накидывали ременную сбрую, ластились к лесовику, который его нашел на болоте. Словно домашние животные — дворовые собаки или кошки — они тыкались здоровенными мохнатыми мордами в ноги, бока и руки парня. Возмущенно повизгивали, а то и лезли друг с другом в драку, когда тот начинал тискать кого-то одного из них.

— Зой, я ведь не брежу? Может это галлюцинации от потери крови…. Мне ведь в лесу, когда я полз, уже начинала всякая чертовщина мерещиться, — Маресьев схватил за руку девушку, что тоже возилась с ремнями. Просительно взглянул ей в глаза. Мол, хоть ты мне объясни, что тут происходит. А то боюсь, что с ума схожу.

Завязав последний узел, девушка ласково потрепала одного из хряков по загривку. А тому это так по нраву пришлось, что он всей тушей на нее навалился. Видно, просил ему и бок почесать.

— Ни какие это не галлюцинации, товарищ лейтенант, — улыбнулась Зоя, продолжая начесывать свиной бок.

Вепрь даже повизгивать от наслаждения начал, до ужаса напоминая разомлевшего от ласки дворового пса. Лейтенант, наблюдавший все это, тут же начал глаза тереть, с трудом веря в то, что видит.

— Это Гвэн их позвал, — а потом чуть тише девушка добавила. — Я уверена, товарищ Маресьев, что он обладает просто какими-то невероятными способностями. Вот вы что-нибудь слышали о товарище Мессинге Вольфе Григорьевиче? — летчик отрицательно покачал головой. — Он до войны выступал в нашем доме культуры железнодорожников и разные номера показывал с угадываниями мыслей. Я тогда запомнила его слова о том, что некоторые люди обладают поистине безграничными способностями. Думаю, Гвэн именно из таких…

Следующие несколько часов, пока их необычный звериный обоз пробирался по глубокому снегу в сторону дороги, ему пришлось помолчать. Тяжело было и им, и зверям. То и дело приходилось слезать с самодельных саней и выталкивать их из очередной ямы или из-за препятствия. Взмокли все, пока до тракта не добрались.

— Добрались. Ночь на носу, поэтому по дороге пойдем, — выдохнул тяжело дышавший лесовик, кивая на хорошо утоптанную грузовиками снежную дорогу. — Садимся и крепко прижимаемся друг к другу, а не то замерзнем…

Маресьева, как еще окончательно не выздоровевшего, посадили между Зоей и лесовиком. Вот тогда, хорошо пригревшись между ними, лейтенант снова вернулся к своим мыслям обо всех происходящих вокруг него событиях. Начал одну за другой вытаскивать из памяти всякие разные странности. Самым главным для него, пожалуй, было незнание лесовиком самых элементарных вещей — часов, пистолета с патронами, очков. Вдобавок, настораживали его вопросы, которые мог бы задавать ребенок или, что особенно тревожно, человек из дальних стран.

У Маресьева вызывали также опасения необычные знания и способности этого человека. Если верит всему, что рассказывала Зоя, то перед ним был самый настоящий колдун из сказок. Взять хотя бы ту историю с гангреной. Если его, лейтенанта Маресьева и в самом деле вылечили от гангрены, то этого лесовика он должен до самых последних дней водкой поить. Но ведь такого просто не могло было быть! Советская и зарубежная наука не могла лечить от гангрены. Мертвую плоть сразу же удаляли, чтобы заражение не шло дальше.

Да, что далеко ходить? Другое доказательство безумности всего происходящего пыхтело совсем рядом! Это здоровенные мохнатые туши вепрей, что тащили волокуши с ними не хуже лошадей. Только пар поднимался над разгоряченными телами. Как было вот это объяснить? Кто мог заставить диких зверей бежать в упряжке, словно лошади?! Цирковой артист?!

— Слышите? — вдруг раздался встревоженный голос лесовика, вырвавший лейтенанта из дремотного состояния. — Воин, проснись. Слышишь? Что сюда идет.

Встрепенувшийся Маресьев сначала схватился за кобуру с пистолетом, а потом стал вглядываться в темноту дороги. И в самом деле слышался какой-то нарастающий шум, в котором угадывался звук…

— Б…ь, это же мотоцикл! — наконец, дошло до него. — Немцы! Кто еще ночью ездить будет?! В лес нужно срочно сворачиваться, пока не постреляли нас!

Только поздно уже было. Из-за поворота появился свет фар. Вот-вот должен был появиться и сам мотоцикл.

— Зо…

Крик лейтенанта оборвался, когда его ногой просто выпихнули с волокуши. Следом, но в другую сторону, полетела и девушка.