– Туда, но мне кажется, ее закрыли.

«Старая… выжила из ума, я же только что был там». Пройдя 200 метров, сообразил, что идет в другом направлении. «Ошиблась старуха». Повернул за угол, и тут, как кувалдой по лбу, – перед ним была французская кондитерская: другая! Да что у них тут, французский район? Он зашел внутрь. Но и тут показалось, что здесь он уже был. И рядом, как и на той улице, провал арки с цепью проходных дворов. И тот образ, что вез из Москвы, стал распадаться на куски, рушиться и превратился в груду бессвязных обломков.

Неожиданно неудача разозлила его. «Нет уж, во чтобы то ни стало найду…»

И он впал в виртуальное состояние. Беспрерывно (даже во сне), с одержимостью шахматиста разыгрывал бесчисленные комбинации. Он видел ее со спины, как метнулась она в подъезд. Потом в окне на пятом этаже. Раз он встретил ее на улице, совершенно в другом районе. Он ехал на троллейбусе и вдруг увидел, как она преспокойно идет по улице, улыбается и размахивает сумочкой. Заметался по салону в страхе, что она затеряется в толпе, свернет на другую улицу, пока он выскочит из троллейбуса. Успел. Он ведь счастливый, ему вообще везет. А то в час пик едва втиснулся в вагон метро и нос к носу столкнулся с ней… Оказавшись зажатыми толпой, не имея возможности пошевелиться, они, не говоря ни слова, хохотали, глядя друг другу в глаза.

Был еще такой случай: он увидел ее с улицы. Она сидела за столиком маленького кафе, у окна. В вечернем платье черного бархата. Сидела и пила кофе. В левой руке вазочка со сливками или молоком. Он подскочил к окну, крикнул. Она не услышала. Стал размахивать руками. От неожиданности (она заметила его) рука ее дрогнула, и молоко потекло по черному бархату. И так явственны, такой реальной силы были эти ощущения…

Есть такой прием: чтобы снять напряжение, усталость глаз, надо на несколько минут закрыть глаза ладонями, расслабиться и представить абсолютную черноту. И всякий раз потом, стараясь увидеть эту черноту, – ему представлялось на черном бархате разлитое молоко.

Прошло лето, и вот он уже давит на тротуаре грязный снег, и другое лето прошло, и новая зима хлюпает под ногами, а он все топчется по осточертевшим дворам и улицам. Фанатизм его стал заметно таять, поездки в Питер стали всё реже, и не раз казалось, что он уже поставил точку, но внезапно срывался и опять в Питер. И тут появилась идея: наглая, глупая и смешная одновременно.

Снова в Питер, намозоливший глаза перекресток. Высмотрев из прохожих немолодую, несомненно местную тетку, узнал, где можно найти участкового милиционера.

Крохотное помещение, у стены пара стульев, дверь с синей табличкой – расписание приема. Называлось это «Опорный пункт».

– Да что ж я могу сделать, ведь он прописан там, – мужской голос за дверью. Его перебивал шамкающий старушечий:

– Но ведь у его своя комната имеется. А это что же, хулиганничать так – спать на общественной кухне. Растянется на полу, перебирайся через него. Да еще аккурат у порога. Третьего дня чуть борщ не пролила: скрючился как-то клубком, перешагнуть никак не могла. Что ж теперь, и управы на него нет никакой?..

Сергей стал ждать, когда кабинет освободится. Наконец старуха вышла. Внешность старшего лейтенанта не соответствовала ленивому голосу из-за двери. Милиционер был молодой, востроглазый, модно подстриженный.

– Понимаете, – начал Сергей. – У меня к вам дело особого рода… Обращаюсь к вам не как к человеку с погонами, а как если б мы с вами сейчас были в бане – к человеку просто. – Изложил проблему и за некоторое вознаграждение (это ведь не в рабочем порядке) просил помочь.

– Я понимаю, Танечка живет с мамой – информация скудноватая. Но вы ведь в своем районе и голубей всех наперечет знаете, – сыпанул Сергей порцию лести.

Востроглазый молчал. Взвешивал, видимо, ситуацию, затем коротко сказал:

– Будет результат – позвоню.

Звонок от питерского мента последовал скоро – Сергей устал удивляться и принял это как должное, хотя внутренне ликовал. В том же кабинете, отсчитав несколько сотенных серо-зеленых купюр, получил драгоценный номер-бумажку с коряво выведенным десятком цифр.

Голоса ее он не помнил, но сразу догадался, что это она. Повисла пауза. Ему показалось, что она его не слышит. Он стал кричать в трубку, но потом все вроде наладилось и договорились встретиться в субботу.

У метро на Сенной похоже было на муравейник. И сколько же их этих снующих. Сергей вцепился глазами в толпу, стараясь не пропустить ЕЕ среди мельтешащих. Он знал, что узнает ее сразу, издалека, не различая еще лица. Но вокруг все как-то деловито неслись мимо.

Кто-то схватил его за руку. Смазливая крашеная блондинка (с глянцевого журнала) улыбалась и что-то говорила. Он рассеянно поздоровался, не переставая следить за толпой.

«Этого сейчас как раз не хватало», – его всегда раздражало, когда лезут с приветствиями, разговорами малознакомые люди, которых и не помнишь толком, не знаешь, кто они и откуда взялись. И главное: в такой неподходящий момент. Он не слушал, но вежливо поддакивал. А она все не уходила и теребила его за рукав. И тут мелькнула догадка – ведь это и есть «Таня»…