– Ну, писатель, как сюжетик? Не боись, не укусит, – хмыкнул Гарик. Он нагнулся над лежащим вниз лицом телом в навороченной, иноземного производства куртке.

– Оставь, – неожиданно резко выпалил Денис, – брось эту чертову наркоту. От тебя за версту разит жмуриками.

– Не твое собачье дело! – по-бабьи взвизгнул Гарик. – Может, все сдохнем завтра…

– Заткнись, – побледнел Денис, встряхивая Гарика за плечи. – Можешь сам подыхать, а я вернусь к своей семье, слышишь?

– Кончайте! – рявкнул Кирилл на них. – Не хватало, чтобы мы перегрызли друг другу глотки. Здесь никто не собирается умирать. Пошли.

Мы прошли вперед, оставив Гарика.

– Э-эй, мужики?! – разнеслось по всему полю. К нам, размахивая, руками, несся Сайд. – Мужики, покурить есть?

– У нас все есть. Смотри не споткнись. – Гарик сделал несколько шагов, протянул руку с зажатой пачкой…

Все произошло в долю секунды. Оглушительный взрыв. Комья летящей бурой земли вперемежку с кусками человеческой плоти. Я увидел, как Гарик отлетел в сторону и шлепнулся на спину в нескольких метрах от того места, где только что стоял. Он приподнимался, мотая головой, протирая глаза. Сайда нигде не было. Только глубокая черная рана в земле…

Воздух прорезал дикий, исполненный ужаса крик. Приплясывая, точно исполнял ритуальный танец, конвульсивно дергая руками и ногами, страшно выкатив глаза, Гарик визжал что есть мочи, пытаясь стряхнуть со своего камуфляжа то, что секунду назад было Саидом.

– Снимите это с меня! Я больше не могу!

– О господи, – прошептал Денис, отворачиваясь.

– Мамочка! – кричал Гарик. – Я хочу домой! Я хочу домой!

Он бросился бежать неизвестно куда, не разбирая дороги. Мы нагнали его. Кирилл сильным ударом сбил с ног. Гарик начал лягаться.

– Да помогите же мне! – заорал на нас Кирилл, закручивая руки Гарика за спину, сопровождая свою просьбу отборной бранью. На фронте нет места истерике. Она опасна еще и тем, что легко может приобрести характер эпидемии. Кирилл содрал с Гарика запачканную куртку и надел взамен свою.

– А т-ты? – спросил тот жалобно, выбивая зубами дробь.

– Не пропаду, – отрезал Кирилл и отправился на поиски «трофейной».

Гарик сидел обхватив голову ладонями, раскачиваясь из стороны в сторону. Затем, воровато оглянувшись, вытащил из аптечки шприц и ампулу промедола и отвернул рукав…

Пронзительный визг тормозов. Подскочив с места, я ударяюсь макушкой о потолок автомобиля. Протираю глаза.

– Осторожно, – ворчит Кирилл, – крышу черепом пробьешь. Машина не трофейная.

– Что, уже приехали?

– Ага, приехали.

К нам приближается сотрудник ГИБДД в серой куртке, с полосатым жезлом в руке.

– Я разберусь, – машет нам Кирилл. Но мы все еще одно целое, словно сиамские близнецы. Мы с Огурцом вываливаемся из разогретого салона и, ежась от внезапного порыва колючего ветра, старательно поддерживая друг дружку в вертикальном состоянии, спешим на помощь другу. Кирилл мечет в нас свирепые взгляды.

Гаишник оказался молоденьким простуженным парнишкой, не перепаханным еще служебным цинизмом. Мы, как можно убедительнее, объясняем ему про встречу фронтовых товарищей. Кирилл протягивает смятую купюру «для сугрева», но паренек решительно отказывается и, словно боясь искушения, прячет руки за спину, бормоча:

– Я все понимаю… Но все-таки за руль в таком виде… Вы же можете кого-нибудь сбить… Даже насмерть. – Он шмыгает покрасневшим носом.

Кирилл демонстрирует свои служебные «корочки» и заверяет, что далее поедет не больше десяти в час. Парнишка-постовой смущенно топчется, явно не зная, что предпринять. Кирилл впихивает смятую купюру в его карман, и мы вновь загружаемся в машину, где он сурово отчитывает нас за вмешательство:

– Я и без вас знаю, как с этими козлами разговаривать. Распустили нюни: «Дружеская встреча… фронтовые воспоминания…» Будто этот сопляк знает, что это такое! Будет еще всякая тыловая крыса меня учить, как ездить… – Кирилл злобно смыкает челюсти и трогается с места.

– Но в целом он прав, – робко возражает Огурец. – Будь мы даже героями Бородинского сражения, это не дает нам права…

– Меня интересует не «в целом», а «в частности», – возвысив голос, огрызается Кирилл. – Я идеальный водитель в любом состоянии. Не нравится – топай пешком.

Он резко тормозит, а принципиальный обиженный Огурец делает попытку выбраться из машины, и мне приходится взять на себя обязанности миротворца.

Наконец статус-кво восстановлен. Мы движемся дальше с прежней скоростью. Какой-то юркий «жигуленок» пытается нас обойти, и возмущенный Кирилл немедленно поддает газу, одновременно демонстрируя незадачливому сопернику оттопыренный средний палец, подытожив:

– Совсем оборзели, чайники.