Я хочу подчеркнуть, что если слияние идеологий, способствующих полной механизации и модернизации человеческой жизни с образованием единого доминирующего во всем мире операционного конструкта, будет продолжаться с нынешней скоростью или, как предсказывают некоторые, ускорится еще сильнее, то существует реальная вероятность того, что эти усовершенствования поглотят ключевые аспекты человеческой культуры с такой беспрецедентной скоростью, что возврат к прошлому окажется совершенно невозможным.

С общепринятой на сегодняшний день точки зрения каждый предмет и каждый аспект нашей жизни, включая и саму жизнь, имеет определенный денежный эквивалент. Для тех, кто поддерживает это убеждение, ценность человеческой жизни и человеческих свершений определяется исключительно «рынком». По-видимому, сторонники этой идеи не осознают, что рынок – лишь абстрактная сущность, мыслительный конструкт, который за последние столетия приобрел почти такой же мистический статус, как различные божества, произведенные Истинным творцом всего за всю историю человечества. В качестве нового, возведенного на трон божества рынок, этот продукт управляющих человеческим мозгом нейробиологических принципов, теперь взбунтовался против собственного создателя, как Зевс взбунтовался против Хроноса, с намерением добиться полной капитуляции человечества и его подчинения новым моральным и этическим нормам (или их отсутствию). На самом деле этические ценности этого нового, созданного человеком божества заключаются в безостановочном поиске неограниченной выгоды и бесконечном стремлении к наживе любой ценой. В результате как последователи, так и кардиналы Церкви Рынка, по-видимому, разделяют и пропагандируют тот же тип религиозного пыла, который характеризует сторонников католической или протестантской религии или, вообще говоря, любой организованной религии. Однако именно человеческий мозг снабдил рынок той мощью, с которой он теперь влияет на все стороны нашей жизни.

В соответствии с мозгоцентрической теорией истинные корни сильнейшей привлекательности Церкви Рынка, стимулирующей безответственную и бесконечную погоню за максимально возможной финансовой выгодой во всех сферах человеческой деятельности, сопровождающуюся постоянным разрушением нашего поведения и взглядов, созданы теми же нейробиологическими механизмами, которые определяют построение мозгосетей и их влияние на общественное поведение людей в глобальном масштабе. Важно, что все это сводится к чрезвычайной мощи нейромедиатора дофамина и других связанных с удовольствием химических соединений, которые поддерживают и усиливают (при важнейшем участии информационных вирусов и различных коммуникационных сред) распространение в человеческом обществе ментальных абстракций. Как и в случае смертоносных мозгосетей, описанных в главе 11, современные финансовые ментальные абстракции, распространяемые мощными и тесно связанными мозгосетями, диктуют нелогичную экономическую и налоговую политику, а также ложные моральные и этические ценности, идущие вразрез с интересами большей части человечества, но благоприятствующие тонкой прослойке экономической элиты. Как мы видели в предыдущих главах, это происходит по той причине, что дофамин играет решающую роль в слиянии человеческих мозгосетей, которые распространяют ментальные абстракции, взывающие к нашим самым примитивным инстинктам и архетипам, и стремятся занять доминирующее положение в человеческом обществе.

По последним данным, особенно опубликованным во время финансового кризиса 2008 года в США, поведение, опосредованное дофамином и направленное на поиски вознаграждения, как при злоупотреблении наркотиками, сексом или азартными играми, по-видимому, повсеместно встроилось в процесс принятия решений у значительного количества операторов рынка, как больших, так и малых.

Финансовая выгода любой ценой: кажется, этот тезис стал главным лозунгом сегодняшнего дня. Опять-таки стоит вспомнить катастрофические события финансового краха 2008 года, приведшие весь мир на грань беспрецедентного экономического коллапса, чтобы понять, насколько опасно для будущего человечества нарушение регуляции таких финансовых мозговых сетей. Вот почему я не соглашаюсь со сторонниками социального конструкционизма в том, что для понимания таких явлений, как финансовые рынки, достаточно просто сосредоточиться на изучении динамики человеческого социального поведения, культуры и языка. Для начала это лишь эмерджентное явление второго порядка, созданное большим числом взаимодействующих человеческих мозгов. Следовательно, чтобы полностью понять, как формируются такие явления второго порядка и как их можно контролировать или ограничивать, нужно погрузиться в изучение нейробиологических принципов функционирования человеческого мозга, ищущего власти и безграничного вознаграждения, – на индивидуальном уровне и в составе огромных человеческих сообществ. В противном случае мы будем сродни человеку, который заявляет, что поворот ключа зажигания объясняет механизм действия автомобильного двигателя.

Необходимо понять истинные первопричины появления сложных человеческих социальных конструктов, таких как финансовые, экономические и политические системы и идеологии, поскольку, как мы видели, человеческий мозг очень пластичен на протяжении всей жизни. Значит, обучение позволяет развеять мифы вокруг этих ментальных абстракций и показать, что они созданы человеком, а не являются продуктом божественного замысла. Одно только это поможет нашей образовательной системе проложить путь для формирования гораздо более обоснованного и адекватного гуманистического видения в головах тех, кто в будущем будет принимать решение о разумности жертвования благополучием сотен миллионов людей в угоду ментальным миражам. Иными словами, показав, что рыночная идеология – не божество и не часть божественного плана, мы повысим вероятность реализации экономических и политических планов по улучшению качества жизни людей во всем мире, при этом сохраняя природу Земли для будущих поколений.

Реальной мотивацией, направляющей развитие человеческой вселенной, должны быть абсолютная честность, образованность и предоставление возможностей, а не безответственная жажда наживы.

Деньги – в качестве главного реального средства обмена и хранения ценностей Церкви Рынка – возвысились до того, что стали эпицентром этого финансового космологического видения человеческой вселенной. Взгляните на рисунок 13.1, где я привожу упрощенное историческое описание различных средств, в разное время использовавшихся в человеческом обществе для приобретения или обмена товаров, и вы поймете, как за несколько десятков лет цифровой революции новые формы денег позволили космологическому подходу гладко слиться со своим близнецом – идеей о механизированной человеческой вселенной. Какао-бобы в империи ацтеков, золотые слитки и металлические монеты, кредитные письма флорентийских и венецианских банкиров, выпущенные для купцов и изыскателей, бумажные банкноты, кредитные карты и всякого рода долговые расписки и финансовые инструменты, самое последнее цифровое выражение денег в виде рядов нулей и единиц и даже расширяющийся спектр криптовалют, таких как биткоин, – все эти средства объединяет лишь одно: их ценность всегда устанавливалась произвольным образом в процессе торговли, посредством всеобщей ментальной абстракции, закрепленной негласной общественной договоренностью, принятой всеми, кто готов принимать деньги в качестве платы за товары и услуги. Люди всего мира готовы продавать свой труд, навыки, творчество, мысли и идеи, не говоря уже о том, чтобы дурачить, убивать, порабощать и эксплуатировать других, чтобы собрать коллекцию совершенно бессмысленных для иных целей отпечатанных бумажек или, в последнее время, специфических бинарных последовательностей на цифровых банковских счетах. Дело не в том, что бумага или биты на банковском счете имеют какую-то реальную ценность, а в том, что в наше время мировая финансовая система, материализовавшаяся в виде Церкви Рынка, имеет монополию на присвоение этим бумажкам определенной покупательной стоимости. Другая сторона этого разоблачения заключается в том, что в любой момент времени эта стоимость может полностью исчезнуть, например, может понизиться реальная покупательная способность купюры в 20 долларов. Именно это произошло в годы гиперинфляции в Веймарской республике в Германии в 1920-х годах, что стало важнейшим этапом, приведшим к началу Второй мировой войны. К сожалению, этот сценарий может повториться в любой момент, как показал банковский кризис 2008 года, начавшийся в США и распространившийся по всему миру.

Рис. 13.1. Различные формы денег, служившие людям в разные эпохи (рисунок Кустодио Роса).

* Электрум – минерал, разновидность самородного золота; сплав серебра с золотом.

Я вполне отдаю себе отчет в том, что с усложнением экономики на протяжении истории человечества такие средства, как деньги, должны были быть изобретены и распространиться, чтобы способствовать масштабному развитию торговли и дать возможность крупным экономическим системам человечества производить и распространять жизненно важные товары и услуги, необходимые для удовлетворения потребностей в пище, одежде и жилье примерно семи миллиардов человек. Однако за последние семь столетий, особенно после возникновения банковского дела в эпоху итальянского Возрождения и позднее во время промышленной революции, под влиянием Церкви Рынка деньги превратились в более сложную (и часто недоступную для понимания непрофессионалами) финансовую абстракцию, которая со временем полностью вышла из-под контроля. Как мы видели в случае недавнего долгового греческого кризиса в Европе, деньги, совершенно очевидно, занимают в головах вершителей судеб гораздо более важное место, чем благополучие человеческих сообществ. На самом деле в настоящее время экономика значительной части развитого мира не имеет ничего общего с производством и распределением товаров. Вместо этого большая часть экономической активности зависит исключительно от выпуска и торговли финансовыми активами, которые имеют слабое отношение к конкретной экономической активности. Если хотите, назовите это гигантским казино мировых финансов. Это сравнение вполне уместно, поскольку динамика мировых финансовых систем полностью лишена человеческого контроля и управляется каждую миллисекунду непрерывной виртуальной борьбой ряда сверхмощных компьютеров, дерущихся за владение рынками от имени своих повелителей, которые наблюдают за этой игрой на расстоянии, потеряв какое-либо понимание реальной экономической экосистемы, и нервно скрещивают пальцы на удачу.

Восхождение Церкви Рынка и Божества Денег на олимп современного общества объясняет, почему перед необходимостью выбора между гарантированными выплатами европейским банкам, которые дали деньги в долг на поддержку безумного бума недвижимости в Греции, или поддержкой минимальных стандартов уровня жизни (не говоря уже о достоинстве) греков, экономические и политические власти Европейского союза не колебались ни минуты: неважно, каких человеческих жертв это потребует от греков, кредиты должны быть выплачены в соответствии с исходными условиями, определенными финансовыми институтами.