— А она и предупреждала всем своим отрешенным видом.

— Ну, если учесть, что такой вид у нее всегда, то не удивительно, что ее намека мы не поняли.

И девушки засмеялись.

— Ли Ло это ведь за тобой приходили безлицые? — вдруг спросила Ли Мин, имея ввиду недавнее сражение в Снежных Листопадах.

Какое-то время дочь казначея, раздумывая, внимательно смотрела на нее своими глазищами, потом спросила:

— Но зачем я Сумеречным?

— Может, отец что-то рассказывал тебе перед гибелью, или что-то передал?

— Я… — начала было Ли Ло, вдруг пораженно замолчав. — Бумаги… Я забрала все бухгалтерские книги отца.

— Тогда, дело в них! А где они сейчас?

— У Главы. Я передала их ему взамен на защиту и покровительство Северного Ветра. Но ни тебе ни мне, уж точно, не следует вмешиваться в это.

С чем Ли Мин не могла не согласиться.

Попрощавшись с дочерью казначея, Ли Мин уже в прохладных сумерках отправилась к своей пещере, решив с этого дня вообще не появляться в Поместье. Мало ей, что нажила ярого врага в лице Третьего мастера, так еще умудрилась сделать из хилого Главы главного распутника клана, толкнув прямиком в невыносимый ему брак, как в зловонную кучу, не дав обойти ее. И если Глава и в самом деле голубой, — просто девчонки: ни дочь казначея, ни Третий мастер этого еще не просекли, — то она пропала. Всю дорогу до своего пристанища Ли Мин отвешивала себе чувствительные тумаки по дурной голове. Вот почему ей больше всех надо?!

Ах, если бы то, что она ругала себя на чем свет стоит, хоть как-то помогло делу, которое уже сделано. Она не удивиться если завтра ее вообще погонят отсюда взашей, запретив навсегда появляться в землях Северного Ветра, а то напоследок еще дадут тяжелых палок, так, что она двинуться не сможет и даже лекарь Бин не поможет. Ли Мин перетрусила не на шутку, сообразив, что уж Третий мастер постарается добиться для нее такого приговора. И в своих догадках была недалека от истинны и Третий мастер этим вечером действительно настаивала, чтобы изгнать ученицу лекаря из клана.

Дело было так.

Третий мастер после того, как Глава учтиво проводил несолоно хлебавшего императорского чиновника со свитой писцов, принялась уверять, собравшихся в Павильоне Небесной Справедливости, что только ученица лекаря повинна в том, что имперский чиновник поделиться с императором своим нелицеприятным впечатлением о клане.

Хранители, молча, переглядывались, понимая, что тут и убеждать никого не нужно, Глава и так был уязвлен и оскорблен до глубины души тем, что устроила на площади дерзкая девка. Но тут выступил Второй мастер и поклонившись, напомнил, что у ученицы лекаря не было намерения оскорбить Главу, она лишь старалась ему помочь, но по недоразумению, ее усилия были направлены не в ту сторону. Он напомнил, что именно она успела предупредить Поместье о безлицых, и ее стараниями на сторону клана перешел один из них.

— Это ничего не значит! — топнула ногой Третий мастер. — Низкая девка опорочила Главу перед всем Поместьем и императорским чиновником! Господин, почему вы так мягкосердечны к этой безродной? Да за такое ее следует предать жестокой казни.

— Какой именно? — вяло поинтересовался Глава, ему все это уже изрядно надоело, было видно, что он утомлен и ему хотелось вернуться к себе и прилечь.

— Ее нужно разорвать конями, чтобы никому не было повадно лезть туда куда не просят, — последовал жесткий ответ.

Глава поморщился и с досадливым вздохом поинтересовался:

— Если желание помочь, пусть и неуклюжее, ты называешь преступлением то, как расценить поступок с воскурением афродизиака? А ведь я чуть не умер от него. Разве это не преступление против меня? Так какое наказание положено в таком случае тебе, Третий мастер?

Хранители зашептались, поглядывая на Ся Гэ. Саму ее замечание Главы уязвило в самое сердце. Ладно бы он упрекнул ее в этом наедине, без посторонних, но он напомнил об этом при Втором мастере и Хранителях, теперь многозначительно ухмылявшихся.

— Зачем ты вступаешься за эту помойную крысу? — выговорила она, сорвавшись на Втором мастере, когда Глава, устало бросив, чтобы оставили все это, убрел в свои покои поддерживаемый верным Хао.

Для Ли Мин, к счастью не ведавшей, что ее судьба и в самом деле висела на волоске, единственным выходом перестать терзаться, было разобраться с Песчаной Хижиной. Она долго не могла уснуть, размышляя о том, чтобы наведаться туда в поздний час и посмотреть, что в ней твориться ночью. Но, ворочаясь на своем ложе, только лишний раз убеждалась, что пойти туда одна не осмелиться, храбрости не хватит. Одна надежда на Второго мастера.

Он, конечно, пойдет с ней, смущало лишь то, что ее просьбу Пэн Хэн может воспринять как заигрывание. И как после будет относиться к ней? Станет ли воспринимать ее всерьез? Но подумав еще, Ли Мин поняла, тут главное, как позвать. Потому когда Второй мастер через два дня, наведался к лекарю, чтобы увидеться с Ли Мин, то нашел ее задумчивой и рассеянной. За эти два дня Ли Мин удалось избежать задушевного «разговора» с воспитательной палкой учителя благодаря стараниям сердобольного мага, как чувствовавшего, что не следует уходить в пещеру, пока лекарь не успокоится. Упрекнув товарища в том, что если он и дальше будет столь суров с девочкой, то она перестанет приходить к ним и знаться с ними. Как ему, Фей Я, заниматься в пещере, если бедняжка зашуганная суровым лекарем, перестанет выходить из нее? Поворчав лекарь смирился и, успокоенный Фэй Я, собрав в узелок вкусности, поспешил в пещеру.