Шрифт:
В нос ударил стойкий запах трав. В просторном помещении, в которой поместилось бы десяток коек, была только одна. Несколько шкафов с инструментами, баночками и пробирками.
Сам Балин лежал с закрытыми глазами и мерно дышал. Вся его грудь была перевязана. При моём приближении он открыл глаза, посмотрев на меня на удивление ясным для таких ран взглядом.
С полминуты он просто смотрел, а затем вдруг произнес то, чего я совсем не ожидал.
— Так ты жрец. Почему сразу не сказал?
Жрец?.. Какой еще жрец?
Я уж хотел спросить вслух, но сам себя оборвал, подумав, что это может быть как-то связано с Хроносом. А это… не самая безопасная тема.
— Не бойся, я вижу, что ты не желаешь об этом распространяться, — успокаивающе проговорил Балин, чуть поморщившись от боли. Слова явно нелекго ему давались. — Твой секрет умрёт со мной.
— Как… Как ты узнал?
Несколько секунд он внимательно смотрел мне в глаза, после чего протяжно вздохнул и захрипел:
— Я — сын короля, Артём. Мой древний род благословлен самой горой Матерью. Мы первые, в ком зажёгся огонь кузни Отцов. Вместе с древностью, приходят знания и мудрость, — он в очередной раз прокашлялся. — Ещё мой пра-прадед рассказывал о тех, кто отмечен Богами. И не младшими из них, кто совсем недавно смог подняться на небеса, а самими Первоосновами. Древнейшими из Богов. Ещё в первую нашу встречу я заметил, что ты отличаешься от людей, но не понимал как именно. Не знал, куда нужно смотреть… Пока не вспомнил слова предка.
С огромным трудом и болью на лице, Балин начал приподниматься с кровати и принимать полусидячее положение. Ткани бинтов ещё сильнее испачкались в крови, что говорило о потревоженных ранах. Но сына короля это никак не волновало. Он с твёрдой волей сделал задуманное и наклонил голову, добавив в хрипящий голос небывалое почтение:
— Я — Балин, сын Глойна, ныне именуемым Король-Под-Горой, потомок первых Королей и сын Матери Гор, приветствую тебя по всем законам нашего мира, Артём. Для меня честь, видеть, слышать, и говорить с тем, кто отмечен самой Вечностью.
После слов Балина, комнату словно затянуло в сумерках, а температура упала к нулю, независимо от того, что за окно во всю светило солнце. Я видел, как глаза гнома начинали медленно расширяться и грозились вылезти из орбит. Но он смотрел не на меня, а куда-то за спину.
Внимание! Вмешательство в Систему извне! Зафиксировано нарушение внутреннего протокола № 3856/90! Отправлен запрос… Запрос получен… Запрос приказа… Зафиксировано!
Перед глазами проносился текст системы, в большинстве своём непонятный. Приказы… Протоколы…
А вслед за этим, за моей спиной раздался голос, от которого у меня волосы встали дыбом.
—…
И всё закончилось, как по мановению руки. Сумрак исчез, как и холод, словно тех и не было этих мгновений. Самой фразы я не расслышал, поняв, что предназначалась она не мне. И широко раскрытые глаза Балина, его бледное от потрясения лицо и подрагивающие руки, были тому подтверждением.
— П-простой Жрец не способен на подобное…— осипшим голосом спросил он, смотря на меня с трепетом. — Какой… какой из богов…
Гном оборвал сам себя, словно испугавшись сказать что-то не то. Несколько секунд тяжело дышал, справляясь со потрясением. И уже после добавил.
— Мне, мне нужно кое-что сказать тебе, Артем… Мне это может дорого стоить, но я обязан…
Глава 14
Копье и механизмы
От Балина я уходил в смешанных чувствах. Я уже шел по улице, возвращаясь в казармы, а в голове все еще звучали его слова:
— Не знаю, кто ты такой на самом деле. Пусть у меня и есть догадки, но их я оставлю при себе. Для нашей с тобой общей безопасности, потому что и у стен уши…
На этой фразе гном надолго замолк, будто что-то просчитывая в уме. А после добавил явно тщательно выверенное:
— Не мне тебе советовать, свой путь ты в любом случае выберешь сам. Скажу только одно… Остерегайся арбитров.
В тот момент у меня возникло жгучее желание его переспросить, чтобы он хоть что-то разъяснил, но не без труда я удержался. Все потому, что произнесена последняя фраза была с какой-то странной интонацией. Будто принадлежала не гному. Ну или, как минимум, не ему одному.
— Такой как ты обязательно их заинтересует, — уже нормальным голосом продолжил Балин, тяжело дыша. — Они преследуют все, что может пошатнуть существующее положение дел в Турнире, и тебя они как раз могут воспринять подобной угрозой…
Это было последнее, что он сказал на этот счет.
И в первые минуты, шагая по улице, я едва мозг себе не вскипятил, пытаясь вспомнить, где я слышал про этих самых «арбитров». Не обычные же это судьи, как у нас в единоборствах, ну или в футболе каком-нибудь? Мелькнула даже мысль, что это Лёшка что-то подобное рассказывал, и только потом я вспомнил, что про «Арбитров», а точнее про их «Храм» мне писала сама Система.