— Ну я ж тебе говорил, Землицын? Говорил, что может быть такое недоразумение? Говорил. А ты мне что уверял?

— Да при чем уж тут недоразумение, — нахмурился я, — вы же сам понимаете, какая это все глупость.

— Ничего не глупость, — насупился долговязый, — он вон, с Боевым ездил за запчастями, так после этого старика жена выгнала на улицу! Я сам видал, как мимо проезжал дней десять назад, что он там, по гаражу, как кот блудный, шалается!

— А Генка Казачок угодил в озеро, — поддакнул белобрысый, — потому и у нас тут такие беды творяться. Все он со своей Белкой. Вся Красная знает, что это за машина такая! Знает еёшнюю историю! Как она с собой шоферов забирала, а те, кто за еешний руль сажались, так тут же выпрыгивали, потому как их жоны да невесты бросали.

— Детишки до сих пор белкой по ночам у костра друг друга пугают, — опасливо добавил длинный.

Я хмыкнул, ничего не ответил.

— Мда, — поджал губы завтоком, — я, конечно, все понимаю, Землицын, но говорил я тебе. Неважно что енто за машина. Важно, что о ней народ думает. А думают они, что Белка им жить мешает. Что машина это очень нехорошая.

— Не Белка им жить мешает, — посмотрел я пристально на трактористов, — а кое что другое. От белки, их еще спасти можно. Только не от той, какая им кажется.

Понятно было, что вряд ли трактористы правда веря в какие-то проклятья и прочие суеверия. По крайней мере, так серьезно, чтобы, правда, их бояться. Думалось мне, что хитрят они. Хотят свои неудачи, а самое главное — пьянство прикрыть мной. Вроде как дурачкам притвориться. А с дураков спрос, известно, всегда ниже. Да вот только решил я твердо, что не дам им такой возможности. Что выведу их на чистую воду.

— А знаете, что, товарищи, — встал я, — а может, вы и правы. Может неудачливость моя всему виной. И Белка тоже.

Трактористы озадаченно переглянулись. Завтоком нахмурил ровные свои брови.

— Это ты к чему такое говоришь? — Не понял завтоком.

— Ну ты же слышал, дядь Петь, че мужики говорят? И про Боевого и про Казачка. Снимусь я, наверное, с машины, и пересяду на старенький свой пятьдесят второй.

В кабинете повисла тишина. Кружевная занавеска, наполненная ветром, надулась наружу окна. Только легкий ветерок шевелил волосы на лбах присутствующих.

— Только не поможет это вам, товарищи трактористы. Навек останетесь вы невезучие. И завтра, — я посмотрел на белобрысого, — обязательно ты еще чей-нибудь трактор поломаешь. А может быть, и вовсе перевернешься на своем.

Белобрысый не знал, что и сказать.

— Хотя есть один способ, — задумался я, — как избежать этого. Помните? Говорил я, что только я и могу расколдовывать неудачников, что со мной когда-либо общались?

— Помним, — сказал вдруг долговязый, но белобрысый парень ткнул его локтем в бок. Тот вздрогнул, глянул на него и замолчал.

— Вот-вот, — хитро посмотрел я на них, — надобно ровно в четыре часа дня, — указал я на свои часы, — сделать простой ритуал. Пройтись по начерченной мелом линии, потрогать свой нос с закрытыми глазами, ну и напоследок дыхнуть в стакан. Тогда уж с вас неудача и слезет.

— Издеваесся? — Набычился белобрысый.

— Ни капли. Но самое первое и главное, — продолжал я невозмутимо, — надо вытянуть все с карманов. Чтоб пустые были.

Все переглянулись.

— Ну что вы сидите? — Сказал завтоком, — вытаскивайте. Щас, Землицын будет над вами экзорцизм, етить его, проводить.

Я хмыкнул.

— Да вы что? Серьезно, Пётр Герасимыч? — Сказал белобрысый.

— Совершенно, — ответил завтоком, у которого не дрогнул не единый нерв на лице.

Немножко помявшись, трактористы встали. Оба молодых парня подошли к столу завтоком. Стали выворачивать карманы брюк, складывать все на стол. Там быстро скопилась всякая мелочь: огрызок карандаша, мятая пачка сигарет, складной ножик-белка, ключи от тракторов.

Повременив немного, белобрысый, наконец, достал с кармана мешковатых своих штанов почти пустую чекушку водки. Звонко щелкнул ею об укрытую стеклом столешницу.

— Ну вот, — встал и подошел к столу я, — теперь вы готовые. Но знаете что? Думаю, не стану вас заставлять ходить по линиям. Да и мелу у меня нету. Неудачи от вас можно и иначе отогнать.

Я взял чекушку, открыл крышку и просто вылил остатки самогону за окно.

— На вот, — бросил я пустую бутылку белобрысому, — корень всех ваших неудач я извел. Дальше уж сами.

Когда я выходил из кабинета, услышал за спиной голос завтоком:

— Мда… Вот к чему приводит, когда юлишь. Садитесь. Буду писать докладную записку о ваших сегодняшних художествах на работе. Коль попались, коль натворили всякого, так уж надо и ответить.

Вечер того же дня. Дома у зампреда Щеглова

— В общем, — сказал Евгений Макарович весело, — хоть и рискованно это, но очень уж заманчивое дельце. В этом году урожай клубники на полях колхоза Успенский что надо. Выше всяких похвал! Ну и смог я договориться с тамошним моим другом на некоторый кусочек того урожаю. Небольшой, но как для нескольких человек, то очень даже значительный. Но достаточно малый, чтобы в колхозе его не заметили.