Шрифт:
Где уродов радует неследственный лишай,
Там, где воля Мстителя проклятье навлекла —
Сокол износил крыла.
Плыть вниз
мутной рекой.
Срыть сны
утлой клюкой.
Мерить трясину дном,
Мели крестить нутром
Вместе с тобой,
Только с тобой
Вдвоём…
ОСТАНЬСЯ ЗДЕСЬ!
Лето 1987 г., Новосибирск
Вольница
Вспомни – бредил
Запорожской Сечью,
Вспомни…
Ковш горилки крепкой,
Звонкие бандуры,
Песни до утра,
Пока льются пули.
Вспомни! Бредил
Запорожской Сечью!
Вспомни!
Буйный оселедец,
Други боевые…
Струги скорые,
Шеи голые —
Воля!
Наша Вольница без одежд пришла
В край, где верили, где варили всласть.
Скорые до рук, до расправ-услад,
Локти выголив, порезвились всласть.
Наша Вольница болью корчилась,
Шарил грудь свинец, шею сук искал.
Выкормыши бед тенью Кормчего
Шабаш правили в долгих сумерках.
Нашу Вольницу Ветер выплюнул,
Отрыгнул Огонь прелым порохом.
Выструнили псов гимны выть в плену, —
Не изранить жуть нервным сполохом.
Чох! [12]
Наша Вольница бьёт поклоны лбом,
Колья рабские вбиты молотом,
Крылья дерзкие срезаны серпом,
Горло стянуто тесным воротом.
Наша Вольница зарешёчена,
Меченых аркан в темноте настиг, —
12
Чох! – (тюрк.) «много»; ср. чохом – «всё вместе», «целиком».
Кость щербатая, кнут-пощёчина,
Стражи верные безмятежности.
Нашу Вольницу Ливень выхлестал,
Отрезвила хмарь тёплой водкою,
Выцвели шелка хором выкрестов [13] ,
Вехи топлены липкой рвотою.
Чох!
Наша Вольница без одежд пришла,
Наша Вольница болью корчилась,
Наша Вольница бьёт поклоны лбом,
Наша Вольница зарешёчена…
…Ястребы арканов,
Холод ятаганов…
Лето – осень 1987 г., Забайкалье, Новосибирск
13
Выкресты – перешедшие в христианство из другой религии (чаще всего подразумеваются иудеи).
Сентябрь
Сентябрь раздел яблони,
Зашёлся дождём едким.
Простуженный день я бранил —
Не чувствовал рот метки.
Дорогу кромсал тропами,
В застолье водой грезил.
Цеплял облака стропами,
Крестился серпом лезвий.
Измену глотал хлопьями,
Грехи доверял лупам.
В бессилии тряс копьями,
Глаза закрывал трупам.
И липла молва стружками,
Слова рваных губ бог крал.
Глотавших меня кружками,
Последний поэт проклял.
Сентябрь раздел яблони,
Достатком забил вёдра.
Когда в череп твой я проник —
Убит был рукой твёрдой.
Август 1987 г., Забайкалье
Метельщик
В пыль бросались из тесных гнёзд,
Рот венчали отметиной,
В сердце каждый занозы нёс,
Чаща выгдышей [14] встретила.
Лес валили с матерщиной
14
Выгдыши – неологизм Ревякина, основанный на созвучии слов «выкормыш», «выкидыш», «выкрест» и глаголов «выгадать», «дышать».
В мокрый вечер, в безлуние,
По рецепту Метельщика
Баню ставили – унию [15] .
Воду грели студёную,
Камни-груди калили в мел.
В полночь грянули тёмную —
В полночь каждый дерзать посмел.
Паром шкурили лёгкие,
Щёки драли от плесени,
Жгли горб веники хлёсткие,
Распрямлялись болезные!
Кто дерзнул прорвать запруды!
Кто взбурлил сугроб нутра!
Бубен вымытых сгрудил в круг
Покориться табу костра.
15
Уния – (от лат. unio) то, что объединяет, сплачивает.
В узел сбились поводья рук —
Клятву принял навар котла.
Локти гнули объятьями,
Вены с хохотом резали.
Утро встретили братьями,
Утро встретили трезвыми.
Кто не хотел быдлом подыхать!
Ох, неуютно на родной земле —
Под утренним Солнцем.
Ноябрь 1987 г., Новосибирск
Мы с тобой
Мы с тобой не дождёмся разгула весны,
Не увидим высокого неба.
Не вдохнут пьяный воздух калеки-сыны,