Раннее утро разбудило Галец выстрелами артиллерии, и разрывами укрепительных позиций османской армии на подходах к городу.

Снаряды вспахивали окрестности города, заставляя вражеские отряды покидать свои укреплённые места дислокации, что неминуемо вело солдат открыться для штурмовых отрядов Ораженской пехоты, которая методично продвигалась вперёд, беря в полукольцо окрестности города Гелец.

Прилегающие к городской местности поля и леса превращались в места ожесточённых боёв, где пехотинцы не давали и шанса огрызающимся османам.

Обученные к новым реалиям войны солдаты Ораженской пехоты, надавали и шанса врагам штурмуя окрестности города, не жалея боекомплектов для врагов.

За считаные часы после начала штурма города Галец, уже поредевшее войсковое формирование Османской армии, что потеряла в боях с Ораженым свыше четырех тысяч солдат, не имели той ударной живой мощи, сдавала и сдавала позиции, будучи рассредоточены в разных частях города Галец.

Однако не только в окрестностях города велись боевые действия. Подошедшее пополнение штурмовой Ораженской пехоты в числе десяти тысяч подготовленных и экипированных солдат, обходили город и быстрыми темпами продвигались по граничащим с Валахией землям.

Это солдаты по бумагам империи были деревенским ополчением, чуть ли не с мотыгами в руках. Этому ополчению из силовой структуры страны было прислано всего две тысячи единиц старых ржавых ружей, и патрон, что хватило бы максимум на пару дней, сейчас ударной штурмовой группировкой шли марш-броском, начиная отрезать Молдавию, от остальной Османской империи.

Ко второй половине дня первые штурмовые отряды вошли в городскую черту, не прекращая вести огонь по ни ожидавшим такой дерзости османским войскам.

Вдали всё слышались артиллерийские выстрелы и взрывы, а отряды заходили в город, заливая всё перед собой свинцовой смертью.

Впереди каждой штурмовой группы Оражена шла гружёная боекомплектом телега, что со всех сторон была закрыта стальными листами, которые надёжно защищали лошадей и солдат, которые вели огонь из-за толщи брони.

Очередная улица погружалась в пыль от разрывов гранат, и пуль, что вгрызались во врагов и камень, за которым они пытались сдержать прорыв пехоты.

Однако османам ничего было противопоставить солдатам Оражена, что метр за метром забирали город под свой контроль.

Очередная стычка с одной из штурмовых групп, и вражеский отряд был загнан в трёхэтажный дом, откуда османы стали вести стрелу по приближающимся солдатам, что шли под прикрытием стальной телеги.

— Заливай! — Заорал высокий мужик, перехватив автомат быстро выглянув из-за выступающего от телеги стального листа, по которому сразу прилетело пара пуль.

С криком мужика, по окнам дома сразу была открыта стрельба, а сам кричавший рванул на согнутых ногах зигзагом к строению, где укрылись вражеские солдаты.

За пару секунд добежав до дома, солдат схватил гранату и швырнул её в окно первого этажа, после чего рванул к дверям и закинул в них вторую гранату.

Раздались взрывы и во все стороны в клубах дыма и пыли полетели камни и доски, а часть боевой группы во главе с кидавшим гранаты мужчиной, пошли на штурм дома.

Очередь автомата в раскуроченный дверной проём, и первый солдат залетел в строение, начиная стрелять из своего оружия, занимая позицию, дабы прикрыть следящего солдат, что должен был выдвинуться чуть вперёд.

Пятёрка солдат, быстро и методично приступила к зачистке османского укрепления, беря под свой контроль этаж за этажом, уничтожая, словно беспомощных перед штурмовой пехотой врагов.

Из дома, то и дело слышались выстрелы, а когда они затихли, пятёрка штурмовиков, появившись на улицы, быстрой перебежкой вновь были у своего колёсного прикрытия, что покатилось вперёд по улице.

Штурм города Галец сопровождался постоянными взрывами и не оседающими уже клубами пыли и смога. Каждая улица превращалась в поле битвы, а каждый дом в укрепление врага. Но штурмовые отряды шли вперёд, забирая метр за метром городские улицы у османских солдат.

Петербург.

Мария Павловна расположившись в своём любимом кресле возле камина, неспешно пила сладкое вино и читала новый выпуск газеты, что выпускалась издательством, принадлежащим Григорию.

Губы пожилой аристократки, то и дело вздрагивали в подобии улыбки, а глаза не отрывались от строк очередного очерка простого солдата, что погружали Марию Павловну в гущу событий, пережитых человеком, излившим свой рассказ на страницах газеты.

Когда дверь приоткрылась и слуга, поклонившись, впустил в кабинет пожилую даму, Мария Павловна отложила газету на столик и потянулась к бутылке с вином.