Но почему столь миролюбивые люди превратились в пиратов? Причем пиратов весьма специфических – кровожадных монстров, способных потопить корабль, не обыскав его хорошенько?

«Они даже не завесили тряпьем название своего судна, – подумала Локон. – И оставили в живых одного матроса. С этим кораблем явно что-то не так».

– Я хотел простирнуть мои рубашки! – сказал я мимоходом, протянув к девушке руки, а затем подмигнул. – Но я съел их на прошлой неделе.

Локон склонила голову набок, наблюдая за моим странным поведением. Как только я двинулся прочь, по палубе просеменил Хак и вскарабкался девушке на плечо.

– Что это с ним? – тихо осведомилась крыса.

– Теряюсь в догадках, – прошептала Локон. – Мы прежде встречались. Он милый. Хотя и со странностями.

– Со странностями – так можно сказать про филателиста. А у этого парня явно шариков в голове не хватает. А те, что есть, за ролики зашли.

Вздох.

Что ж, так и быть, расскажу, как так вышло.

Дело в том, что несколько лет назад судьба меня свела – или правильней сказать «столкнула»? – с Колдуньей. Не стану отпираться: у нее было кое-что интересующее меня, и умыкнуть это оказалось сложнее, чем я предполагал. Чем все закончилось, спросите? Колдунья «наградила» меня одним из своих знаменитых проклятий. Не судите меня строго. Конь о четырех ногах и тот спотыкается.

Проклятие лишило меня чувства вкуса, а заодно и остальных четырех чувств.

– Что тебе удалось выяснить? – поинтересовалась Локон.

– Я стащил немного еды, – ответил Хак, – правда, немного – это по крысиным меркам. Прости, пожалуйста. Но еще я узнал, что матросы действительно шьют пиратский флаг. Хотя, похоже, в пиратстве они мало смыслят. Может, потопление нашего корабля – случайность?

– Нет, – тихо сказала Локон, возвращаясь к работе. – Они намеренно оставили в живых одного матроса и не спрятали перед нападением название своего судна. Наш корабль они пустили ко дну не из-за неопытности…

– Хотели заявить о себе, – согласился Хак. – Пиратская версия магазина, объявляющего о распродаже обуви. Лунные тени! Эти дилетанты убили без малого тридцать человек!

Локон окинула взглядом людей, трудившихся на своих постах. Раньше их движения казались осознанными и четкими, но теперь она почувствовала кое-что еще. Отчаянное желание раствориться в работе.

Для чего? Чтобы не думать о случившемся накануне?

«С этим кораблем точно что-то не так», – снова подумала Локон.

Но прежде чем она смогла хорошенько обмозговать эту догадку, другие вопросы – скатологического характера – потребовали ее внимания.

«Воронья песнь» была гораздо больше «Мечты Ута» – двухмачтового судна, имевшего некоторое сходство с тем, что вы бы назвали бригантиной. Она имела четыре мачты, просторный грузовой трюм, несколько палуб и обладала чрезвычайной быстроходностью. Вы могли бы сравнить ее с небольшим галеоном. И у него была довольно многочисленная – для мира Локон – команда: шестьдесят человек.

Я не заставляю вас запоминать всех поименно. В основном потому, что и сам не помню каждого.

Поэтому ради краткости повествования и сохранения коллективного здравомыслия я назову только наиболее значимых. Остальные пусть будут Дугами, независимо от пола.

Вы удивитесь, насколько это распространенное имя во всех мирах. Да, где-то оно пишется «Даг» или даже «Дух», но все это варианты одного имени. Несмотря на требования тех или иных языковых норм, в конце концов родители начинают звать своих детей Дугами. Как-то я провел целых десять лет на планете, где единственными представителями разумной жизни были существа, похожие на блины, и они общались посредством метеоризма. И одного из них – кроме шуток! – звали Дуг. Хотя спору нет, при «произнесении» это имя сопровождалось очень характерным запахом.

«Дуг» – это еще и термин, эквивалентный конвергентной эволюции. Стоит ему где-нибудь появиться, и он пускает корни. Великий лингвистический фильтр, тревожный звоночек. Как только общество достигает пика Дуг, ему пора встать в угол и подумать о своем поведении.

Уж точно на «Вороньей песне» была по крайней мере одна женщина по имени Дуг, вот только я не припомню ее судовую роль. Так что пусть все они будут Дугами.

Локон подошла к матросу и нерешительно спросила, где туалет. Этот Дуг указал ей на трап, объяснив, что гальюн на средней палубе предназначен для низшего командного состава.

Вместе с Хаком, который по-прежнему сидел у девушки на плече, она принялась исследовать судно. У «Вороньей песни» было четыре яруса. Самый верхний, обращенный к небу, Дуги называли верхней палубой. На средней находились камбуз и оружейная, а также небольшие каюты офицеров. На тесной нижней палубе держали свои койки большинство матросов.

Под нижней палубой находился трюм, громадное помещение для обильной добычи, которую пираты наверняка получат, если перестанут топить встреченные корабли до того, как хорошенько их обыщут.