— Это чушь собачья. — Я заставляю свой голос оставаться ровным. — У него не было причин делать это.

— О, но он это сделал. Видишь ли, результат теста на отцовство, который был у Витто Росси, подделан. Его матери удалось убедить кого-то сделать это для нее, вероятно, с помощью тех же уловок, которые она использовала, чтобы заполучить Колина Макгрегора между ног.

— Ты на опасном льду, Андреев, — проворчал Колин, но Виктор проигнорировал его.

— У меня здесь результаты анализов. Есть и другие доступные копии, из более официальных мест, если ты мне не веришь. Колин Макгрегор… отец Франко Бьянки. И я признаю, что его работа на нас произошла потому, что у меня были эти результаты тестов, и я использовал их, чтобы шантажом заставить его предоставлять нам информацию.

— Ты гребаный ублюдок. — Я приподнимаюсь со своего места, чувствуя, как внутри все скручивается от гнева. — Мне похуй, наполовину ли Франко ирландец, наполовину поляк или наполовину гребаный грек, главное, чтобы он не был наполовину русским. Его мать-шлюха, раздвигающая ноги перед Макгрегорами, меня не касается.

— Полегче, парень, — говорит Колин, но я не обращаю на него внимания.

— Я так и думал, что ты это скажешь. — Виктор холодно улыбается мне. — Но это еще не все. Видишь ли, ты верил, что Франко верен тебе. И я поверил, что он предает тебя и работает на меня. Но мы оба были чертовски неправы.

В этот момент я искоса смотрю на Колина и краем глаза замечаю, как он перемещается. И выражение его лица говорит мне все, что мне нужно знать. Что бы Виктор ни собирался сказать, это нехорошо для ирландцев. И Виктор говорит правду.

— У Франко и Колина, его отца, были большие планы, — продолжает Виктор с холодной улыбкой. — Они намеревались натравить нас друг на друга, а когда пыль уляжется, они уберут нас обоих и захватят все северо-восточные территории, твои и мои. Я говорил правду, когда сказал, что это не мои люди напали на свадьбу. Это был ирландец. Колин сделал это под руководством Франко, чтобы заставить тебя думать, что это были мы.

Моя челюсть сжата так сильно, что, кажется, у меня могут треснуть зубы. Предательство поразительно, если это правда.

— У тебя есть доказательства? — Напряженно спрашиваю я, и в этот момент Виктор пододвигает папку ко мне через стол.

— Все это здесь, — говорит он. — Результаты теста. Фотографии, которые мои люди тайно сделали во время встречи Франко и Колина. Мне удалось раздобыть несколько телефонных разговоров. Достаточно доказательств для тебя…

Я не могу открыть файл, потому что в этот момент Колин доказывает мне это. Он, должно быть, знал, что я вот-вот увижу правду. Потому что он вскакивает, выхватывая пистолет и целится в меня. Рядом с ним на лице его сына написано выражение неподдельного ужаса.

— Па? Что, черт возьми, ты делаешь? — Лиам отодвигает свой стул.

— Сядь, сынок! — Приказывает Колин, и я вижу, как Лиам замирает, но его глаза нервно бегают по сторонам. Ясно, что, что бы ни натворил Колин, Лиам никогда не был в этом замешан. И я запомню это.

— Все, кроме службы безопасности, должны были сдать оружие входя сюда, — говорю я так спокойно, как будто Колин не целится мне прямо в голову из заряженного пистолета. — Это не дает мне большой уверенности в том, что Виктор лжет.

— Ну, я устал играть по этим чертовым правилам, — говорит Колин с холодной усмешкой. — И что это мне дало, а? Сейчас на Манхэттене нет ни одного ирландского короля, только вы, чертова куча итальянцев и русские собаки. Мы управляем вашим оружием, подбираем ваши объедки, и мы должны кланяться и благодарить вас за это? Ну, хватит, блядь, парень. То, что сказал Виктор, правда. И поскольку все заварилось по-настоящему, я полагаю, мне придется прикончить вас обоих сейчас, прежде чем это еще больше выйдет из-под контроля.

— Ты не единственный, кто может нарушать правила. — Низкий голос Левина гулко разносится по маленькой комнате, и я вижу, как он вытаскивает пистолет из кармана пиджака.

Блядь! Неужели я единственный, кто на самом деле пришел безоружным? Моя охрана находится прямо за дверью, но…

Первый выстрел заставляет меня вздрогнуть. Снаружи комнаты доносится грохот выстрелов, и тогда я с замиранием сердца понимаю, что у моей охраны дел по горло, и, вероятно, у Виктора тоже. И пистолет Колина все еще направлен мне в голову.

— Чего ты хочешь для этого мира, о котором говоришь? — Я смотрю на Виктора, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. В конце концов, это не первый раз, когда мне приставляют пистолет к виску. И я уверен, что это будет не в последний.

— Голову Колина на блюде. — Виктор холодно улыбается. — Я хочу, чтобы он умер. Пусть его сын возьмет верх. Лиам не принимал в этом никакого участия, насколько я знаю.

Колин бросает взгляд на своего сына.

— Ты это слышишь? Они уступают тебе мое место за столом. Собираешься ли ты принять их предложение? Или выступишь вместе против этих ублюдков, которые думают, что мы всего лишь отбросы, пьющие виски, годные только на то, чтобы управлять их оружием и обслуживать в их барах?