Меня просто послали как сообщение о том, что, хотя Родриго претендовал на территорию и удерживал Рэнсома, этот Рэнсом не был запуган демонстрацией силы. Он хотел сделать Родриго параноиком после того, как тот узнал обо мне, о том, чем я занимался и как долго. Он хотел, чтобы Родриго дважды вглядывался в каждое лицо, которое он видел на своих улицах каждый день. Если он сделает его параноиком, он сделает его слабым. Если бы он сделал его слабым, он мог бы убить его.

Войны наркодилеров.

Они никогда, блядь, не закончатся.

— Видишь это, парень? — спросил Родриго, на секунду подняв лезвие, прежде чем прижать его плоской стороной к моей щеке.

Я должен был обосраться.

Должен был.

Но это было не так.

Потому что я принял четыре таблетки Перкоцет прямо перед тем, как выйти на улицу. Я был в каком-то уютном оцепенении. Я был чертовски непобедим.

И я знал, что как только все мои наркотики будут проданы, я смогу вернуться к Рэнсому и получить еще одну дозу — достаточно, чтобы продержаться до следующего утра. Я бы добавил пару бутылок Джонни (прим.перев.:«Джонни Уокер» — марка шотландского виски), чтобы продержаться до следующего раунда раздачи на следующий день.

Так что мой мозг не думал о ноже и связанной с ним опасности; он думал о следующей дозе — о той, которой будет достаточно, чтобы заставить меня повалиться на кровать, уставившись в потолок, когда приподнятое чувство пронесется по моему организму, забрав все проклятые воспоминания.

Это все, чего я хотел.

Я просто хотел быть чертовски пустым.

Потому что, если кайф пройдет, даже на минуту, все, что останется, это страдания и воспоминания, с которыми я боролся годами. Похороненные временем, когда они вернутся, они будут чертовски ранящими.

Так что моя миссия в жизни состояла в том, чтобы никогда не позволить им вернуться.

Я не почувствовал этого, когда он разрезал мою рубашку, порезав при этом грудь. Я даже не почувствовал этого, когда он взял и вырезал букву Д.

Я даже не почувствовал этого, когда он бросил меня обратно на землю, оставив меня смотреть в небо, на звезды, ничего, кроме желания более ясного неба, чтобы я мог на самом деле, блядь, видеть их, когда он подошел ко мне, взял нож, вонзил его и потянул вверх.

Крик был тем, что заставило меня почти мгновенно протрезветь. Моя голова повернулась, чтобы увидеть молодую девушку лет шестнадцати или семнадцати, стоящую там с огромными голубыми глазами, в ужасе при виде Родриго надо мной.

К счастью, она была не одна, и отец схватил ее и потащил за собой.

Но этого было достаточно, чтобы напугать Родриго, возможно, поняв, что ему не следует выносить свое грязное белье на публику, где мы и находились, в небольшом переулке между двумя жилыми домами, но достаточно близко к проходу, чтобы любой проходящий мог видеть.

Это было то, что спасло мне жизнь той ночью.

Родриго встал с угрозой моему боссу, и я выполз из этого переулка и сел в такси, желая поехать домой, но я потерял сознание от потери крови и проснулся позже в больничной палате, с зашитым боком и подключенный к капельницам.

Это был первый раз, когда мне предложили детоксикацию.

Это был также первый раз, когда я согласился, решив, что по мере того, как кайф спадал, если я был на столько под кайфом, что даже не думал, блядь, сопротивляться, что все должно измениться.

С этими словами меня отправили в местную клинику. Меня зарегистрировали, у меня забрали мобильный и бумажник. Затем меня затащили в комнату и обыскали с раздеванием, одна из самых унизительных вещей, которые я когда-либо испытывал. Затем я застрял в комнате с наркоманом, который дергался, как черт, двадцать четыре часа в сутки. Мне давали бесконечные заменители, больше, чем мне нужно, больше, чем кому-либо нужно. Я был под кайфом от гребаных заменителей наркотиков. Они дали мне определенное время для еды и сна, а также индивидуальную и групповую терапию.

Это было терпимо.

Заменители блокировали абстинентный синдром (при.перев.: Абстинентный синдром (от лат. abstinentia — воздержание), абстинентное состояние; жарг. ломка, — группа симптомов различного сочетания и степени тяжести, возникающих при полном прекращении приёма психоактивного вещества либо снижении его дозы после неоднократного, обычно длительного и/или в высоких дозах, употребления).

Терапия заставила меня взглянуть в лицо некоторым вещам, которые я игнорировал.

Но потом прошло две недели; мне вернули все мое дерьмо; меня выписали; меня сочли «очищенным», а затем отправили домой.