Всю обратную дорогу до его дома мы ехали в молчании, оба погруженные в собственные мысли. Которыми мы, вероятно, должны были поделиться. Сравнивая заметки о том, что произошло. Посмотреть, уловили ли мы оба одну и ту же странность всей этой встречи.

Если Лекс знал, что я делаю, зачем ему было нужно держать меня у Брейкера? Почему я не была в убежище в лесу, где меня подвергнут всевозможным пыткам? Почему мне давали больше времени, чтобы нанести больше вреда? В этом не было никакого смысла.

Камни хрустели под шинами грузовика, вырывая меня из моих мыслей, когда в поле зрения появился его дом.

Брейкер молча выбрался из машины и направился к двери, оставив меня следовать за ним.

Ему нужно было прийти в себя. Черт, если уж на то пошло, разве он не должен быть счастлив, что я не была… мертвой с пеной на губах от передозировки? Хэй… мы должны были праздновать тот факт, что я смогу дышать завтра. Но нет, он был такой мрачный, потому что ему пришлось ударить меня.

Конечно, моя челюсть убивала меня, но я не говорила ему об этом.

Где-то на полпути обратно адреналин ускользнул, унося с собой все, что держало меня в блаженном неведении о боли. Пульсация усилилась. Всякий раз, когда я пыталась открыть рот, это вызывало стреляющую боль в нижней челюсти и в виске.

Но все же. Это было не то, из-за чего стоило так расстраиваться.

Брейкер вошел и направился прямо к своему бару с напитками, достал два стакана и налил в один. Он протянул мне его, и я покачала головой. Я не была большим любителем выпить. И я определенно не пила виски прямо из бутылки.

— Я собираюсь пойти… привести себя в порядок, — сказала я вместо этого, нуждаясь в том, чтобы избавиться от пыльной одежды, нуждаясь в том, чтобы смыть все переживания. А также, Брейкеру нужно еще несколько минут, чтобы прийти в себя.

Я приняла душ, переоделась обратно в футболку, которую мне дали ранее, затем остановилась, чтобы проверить повреждения на лице.

Уже потемнело. Синевато-фиолетовая отметина в четыре дюйма на линии прямо над моей челюстью. Если повезет, хуже не станет. Ему и так было достаточно тяжело смотреть на меня.

Я вернулась и обнаружила, что он сидит на диване, телевизор включен на полную мощность, и его взгляд был прикован к нему, но он смотрел сквозь него. У него на бедре был стакан со льдом, он обхватил его рукой, янтарная жидкость наполовину заполнила его.

Вздохнув, я направилась в гостиную, забрав его ноутбук, когда проходила мимо, и села рядом с ним.

На пост по-прежнему не было ответа, поэтому я принялась за работу, добавив еще несколько деталей, отчетов, чтобы еще более четко представить Лекса и его отношения.

Затем я положила ноутбук обратно на кофейный столик, все еще открытый, и повернулась к Брейкеру. Он все еще смотрел в телевизор.

Я потянулась к нему, забрала стакан, и он позволил мне, затем поставила его обратно на кофейный столик.

Прежде чем я смогла подумать об этом лучше, я придвинулась к нему, перекинула одно колено и села, затем прижалась грудью к его груди, мое лицо покоилось под его подбородком.

Я сделала глубокий вдох, вдыхая его. Свежее, чистое мыло из душа, древесный запах его стирального порошка и просто… он.

— Алекс…

— Заткнись, — тихо сказала я, обхватив рукой его сзади за шею. — Мы оба пережили встречу с Лексом. Если это не причина для объятий, то я не знаю, что это такое. И я имею в виду… Я уже много лет никого не обнимала, так что просто заткнись и дай мне это сделать, хорошо?

Его грудь слегка подпрыгнула у меня под грудью, и я поняла, что он тихо посмеивается. Несколько секунд спустя одной рукой он обхватил моё бедро и притянул меня крепче.

— Мне жаль, что я ударил тебя, — сказал он, его глубокий голос был полон сожаления, что я почувствовала, как мое лицо уткнулось еще глубже в его шею, а его борода щекотала мою щеку в этот момент.

Я слегка повернула лицо, прижимаясь губами к его пульсу. — Загладь свою вину, — сказала я, прикусив нижнюю губу, надеясь, что он клюнул на приманку, или я была почти уверена, что умру от унижения.

Брейкер скользнул рукой вверх по моему позвоночнику, затем в мои волосы, слегка сжимая их, и используя это, чтобы оттащить меня назад. Я отодвинулась и посмотрела вниз, чтобы увидеть, что он наблюдает за мной, приподняв бровь. — Загладить свою вину перед тобой?

— Да, — сказала я, кивая, молясь, как черт, чтобы мои щеки не вспыхнули румянцем. Это серьезно убило бы всю атмосферу «быть главной», которую я пыталась создать.