По обрывкам одежды в виде плащей красноватого цвета было ясно, что это именно Огнепоклонники.

В центре стойбища в окружении кольца из валунов чернело пепелище – потухший Вечный Огонь. Огнепоклонники поддерживали в нем пламя днем и ночью, подбрасывая дрова. Вся дровница сгорели подчистую. У Вечного огня валялся шест с флагом, на котором красовался Знак огня, похожий на трезубец.

Я походил туда-сюда, поглядел на трупы мужчин, женщин и детей. При этом испытывал довольно сложные и противоречивые чувства.

Если судить по Борису и тому, что рассказывала Кира, Огнепоклонники получили привет от кармы. Жестокое племя, обожающее сжигать заживо своих врагов, в итоге само было сожжено. Неведомые убийцы не пожалели никого.

С другой стороны, если мы с Кирой поженимся, то я сейчас разгуливаю среди останков своей родни! Лежат ли здесь близкие родственники Киры? Неизвестно.

Я лишний раз поразился тому, в какой среде приходилось жить Кире. Сколько ей понадобилось сил, чтобы убежать отсюда и жить одной в заброшенном Князьграде-1? Раньше я как-то не задумывался о том, что Кире по-настоящему пришлось пережить. Постоянно занимался своими делами, а Кира прошлое вспоминать не любила и не жаловалась.

Благодаря стараниям Уродов на трупах почти не осталось плоти, и гниением почти не пахло – одной гарью.

Я обошел все стойбище и вернулся к Вечному Огню. Делать здесь нечего, а ниточка, ведущая к лунопоклонникам, обрывается. Мы, по сути, зря проделали весь этот путь.

В голову пришла мысль, что придется рассказать об этом Кире. Потом явилась еще мысль: у Огнепоклонников может быть не одно селение, и не факт, что вот это пепелище – то, что осталось именно от родственников Киры. На всякий случай я решил прихватить с собой флаг – вдруг Кира определит, какому именно роду-племени принадлежит это полотнище? Что-то подсказывало, что Кира не будет слишком скорбеть. Она давно порвала со своими корнями.

Я оторвал флаг от древка и свернул в рулон. Пока занимался этим, на глаза попалась картинка, нацарапанная, судя по всему, ножом на древке. Я пригляделся и приподнял брови. Знак Вечной Сиберии?

Сунув рулон подмышку, я пригляделся внимательнее. Так и есть, Знак Вечной Сиберии, нарисованный хоть и плохо, но вполне отчетливо. Спутать с чем-то другим затруднительно.

Это как понимать? Здесь побывали сиберийцы и сожгли Огнепоклонников? Или у Голованова есть секретные подразделения, которые выполняют спецпоручения в Поганом поле? А убить они хотели – чем черт не шутит? – нашу команду, поскольку Голованов отошел от моего гипноза, но солдаты столкнулись с агрессивными Огнепоклонниками и убили всех?

Так, стоп, Олесь, не гони лошадей. Зачем тогда секретным подразделениям выдавать себя, рисуя этот Знак?

“Всегда найдется какой-нибудь балбес, который захочет написать на заборе или древке свое имя”, – подсказал внутренний голосок.

У меня волосы на загривке встали дыбом от всех этих соображений. От Вечной Сиберии я никаких подлостей не ожидал, но удар может быть нанесен откуда не ждали.

Но что делали сиберийцы (если это они) так далеко на востоке от дороги на юг?

Я усилил действие В-сканера до максимума, выжимая из него весь потенциал. И уловил шевеление жизни у самой реки. Человеческой...

Я спустился к каменистому берегу, пролез сквозь жидкие заросли камыша и опустился на корточки перед лежащим в прибрежной грязи человеком.

Это была женщина средних лет, еле живая. Рана на ее боку загнила и смердела, вокруг нее носились мухи. Лицо измазано грязью и кровью настолько, что не различить отдельных черт внешности. Одежда превратилась в лохмотья. Она смотрела на меня равнодушно и безучастно.

Жизнь в ней была упряма и слаба, и я бы ее не почуял, если бы не сделал усилие.

– Кто это сделал? – спросил я. – Кто? Кто всех убил?

– Уб... – выдавила женщина, еле шевеля запекшимися губами. Я сомневался, что она меня видит своими заплывшими глазами. – Уб... уб...

– Убили? Кто убил?

Она издала шипящий звук, словно из нее выпустили воздух. А еще это было похоже на смех: “Хххааааа...” Отекшее, синее от ушибов лицо расслабилось, но мой В-сканер сообщил, что жизнь из нее не ушла, упорно цепляясь за плоть. Сколько дней она тут прячется, мучаясь от ран? И почему ее не тронула Погань?

Была еще баба Марина, в девичестве заплутавшая в лесу и забеременевшая от Урода. Погань ее не сожрала, потому что попользовалась. Волки, говорят, тоже не убивают сучек, если встретят в чистом поле, тогда как кобелей разрывают на куски без церемоний. Сколько раз попользовались этой умирающей беднягой?

– Уб... – снова сказала женщина. – Убей!

Я постоял мгновение. Потом взял шпагу, тщательно прицелился и проткнул горло.

Спустя минут десять я вернулся к вездеходу с оформившимся решением. Но сначала надо известить спутников.