В тот же час он уже взволнованно рассказывал Кровянке, одному из главных бандитов Гендована о богатом покупателе.

– Навар-то большой. Ты ж их берешь по двадцать пять медянок. Значит, тридцать медянок навара. Часть мне!

– Постой, Колючка. Не спеши. Что за покупатель?

– Солдат, по виду из дворян. Только неопытный, торговаться не умеет. И глупый. С такими деньгами ходит и показывает их. Хотя сам крепкий такой. Солдат, одним словом.

– Из Ларска, говоришь?

– Оттуда.

– И деньги с собой? Когда встреча?

– Завтра.

– Сколько ему надо этих листочков?

– Тыщу, не меньше. И больше возьмет.

– Больше тыщи?.. По серебрянке с пятнадцати медянками. Золотых сорок может быть у него в кошельке?

– Может. Толстый такой кошель. Даже больше.

– Пятьдесят золотых.

– Ты чего задумал, Кровянка?

– Нет сейчас тысячи листочков в Гендоване. Нет. Давно разошлись. Собирать их обратно - переплачивать. Навара почти не останется. Следующая партия будет не раньше, чем через месяц. Солдата этого в ножи, а кошелек поделим.

– Мне сколько?

– Подведешь его в нужное место, твоя доля десятая.

– Что так мало?

– Пять золотых мало?

– Так я же его нашел. И заманить должен.

– Зарежешь, получишь пятую долю. Что, забоялся?

– Крепкий солдат. К бою привычный.

– Вот то-то же. Здесь нужно взять пятерых. Лучше десяток. Да покрепче. Каждому заплати.

– Так заплатишь по серебрянке. Мясо!

– Я заплачу, не ты. И навар, значит, мой. Да и давно ли ты оперился? Кем ты был два года назад? Никем. Даже не птенцом желторотым. А я уже при Хитреце был. Разницу улавливаешь? Десятая доля - честная доля...

На следующий день Колючка еще сильнее дергал лицом, и старательно отводил глаза, что очень не понравилось Белке.

– Есть полторы тысячи листочков. На пятьдесят один с половиной золотой. Деньги такие у тебя есть?

– Найдутся. Тогда неси листочки, а деньги всегда со мной.

– Нельзя, увидят, стражникам сообщат. Дело-то тайное. У нас с этим строго. За это плети полагаются, а листочки отберут. Только тайно надо. Давай сегодня, как стемнеет, подходи к забегаловке, которую содержит Одноногий Висельник. Там и листочки будут.

– В самой забегаловке?

– Рядышком...

Через полчаса Белка спрашивал Ловкача про забегаловку Одноногого Висельника.

– Это рядом с самыми трущобами. Даже стражники появляться опасаются. Пройдешь чуток - и трущобы. Рядом пустырь. С тупиком. Кричать - не докричишься. И могилки рядом безымянные. Мало кто про них знает. Приезжие и вовсе не знают. В забегаловку даже ходят с интересом. Она-то стоит на нормальной улице. А шагнешь в сторону - и пропасть можно.

– Думаешь, обман?

– Все может быть. Деньги-то у тебя громадные. Здесь и за один золотой зарежут.

– А в забегаловке могут?

– Нет, Одноногий Висельник заботится о своем престиже. Ходить перестанут. Нет. Там ведь пройти шагов сто или двести и тупик будет. Вокруг деревья и кусты, крики заглушают. Да и в забегаловке всегда шумно, никто и не услышит.

– И кто это будет? Не этот же дерганный?

– Нет, найдут людей посерьезней, да и не одного. В кустах не разместиться. Нет, можно и там, но кусты густые и колючие, не вылезти без шума. Ждать будут в тупике, там есть, где спрятаться. И обратную дорогу легко закрыть.

– И что можно сделать?

– Нам тоже можно спрятаться. Один на дороге, чтобы не сбежали, а двое на пустыре, только подальше, чтобы не заметили. И прийти пораньше. Их будет человек пять. Двоих снимем из арбалета. А троих успокоим легко.

– Живьем надо брать. В темноте старшего не разглядишь. В кого стрелять? А ежели не в того? Мелочевку живьем возьмем, а старшего положим? А нам язык нужен.

– Тогда всех надо ошеломить. Неужто не сможем? А арбалеты все равно взять надо, мало ли что?..

Как только стемнело, Белка уже сидел в забегаловке у Одноного Висельника, потягивая легкий эль. Напиваться было нельзя, а не пить тоже. Заведение, действительно, интересное. Веселое, шумное. Заказы подносили молодые вертлявые девицы, раздетые до пояса. Посетителям это нравилось. А некоторые, отлучались с девицами за заднюю стену забегаловки. Обратно выходили раскрасневшие, довольные.

А вот и Колючка. Еще более дерганный.

– Где листья? Почему пустой?

– Не здесь же.