— Было дело, милорд, пошаливают. Бандиты, живут где — то в лесу, никто не знает. Мужчин убивают, а женщин, детей, скот уводят и где — то продают.

— И где же продают?

— В Лоэрне, наверное. Я же не знаю. Милорд, пощадите!

— Ладно, идите оба.

Что же получается? Десяток бандитов вот уже несколько лет разбойничает на его земле. Не просто разбойничает, а убивает и продает людей в рабство. Теперь его барона убили, жену с детьми похитили, собираются увезти в Лоэрн. Лес густой. На ночь бандиты туда не пойдут. Пока не поздно, нужно постараться их перехватить. Значит, рано утром, перед рассветом надо ехать на юг и попытаться найти следы похитителей. Тех всего десяток, а у него шестьдесят лучших солдат. Решено!

Гвендел не помнил, когда он в последний раз так волновался. Даже при встрече с Пургесом, что произошла два года назад, когда произошло неудачное покушение на короля, он не нервничал, как сейчас. Хотя тогда решалась его судьба. Он мог не выйти из королевского замка. А сейчас о жизни и смерти речи не идет. О его, Гвенделе, жизни, конечно. Но смерть будет. И не одна, много смертей. Это поле, что лежит перед его глазами, скоро станет красным от пролитой крови.

Разве смогут шесть десятков ларских солдат противостоять двум с половиной сотням его воинов? А еще есть пятьдесят пиренских гвардейцев — лучших солдат Черного Герцога!

Скоро уже будет четыре года, как к нему в руки попал магический артефакт — серебряный череп. Благодаря нему он из простых баронетов, которых в Лоэрне пруд пруди, стал графом. Одним из двух лоэрнских графов — все, что осталось к сегодняшнему дню после захвата Ксандром Каркела и казни его владельцев. Гвендел, теперь граф Снури, давно научился разбираться в пророческих снах. Вот и с этим сном, что приснился в ту зимнюю ночь, он разобрался. Впрочем, разгадка сна трудной не была. Всё просто, всё ясно. Ларский виконт, впрочем, теперь ставший каркельским графом, сегодня днем попадет в засаду, где и погибнет от удара снурским мечом. У Гвендела перед глазами до сих пор стояла ясная картина того сна.

Может ли тот сон не сбыться? Мог, если бы Гвендел не решился на эту вылазку. Ведь пророческие сны сбываются лишь тогда, когда ты сам прикладываешь усилия. И прикладываешь именно так, как рекомендует серебряный череп. Вот если бы Гвендел не осмелился на эту засаду, то и сон не сбылся бы.

Тот сон приснился в разгар зимы. А на следующий день к нему приехал человек из Пирена. Сам граф Бертис, доверенное лицо Черного Герцога. Как утверждают знающие люди, правая рука пиренского властителя. Очень умный и опасный человек, который никогда просто так в гости не поедет. Тем более к лоэрнскому графу. Ведь Пирен находится в состоянии войны с Лоэрном. Правда, военных действий не ведется, если не считать попытку вторжения пиренцев в дни, когда на его графство пошел Эймуд.

Разговор с Бертисом вначале не клеился. Возможно, в этом была вина и его, Гвендела. Он был еще под влиянием странного, но удивительного сна. Не понимал, к чему бы приснился такой сон. И граф Бертис поначалу им воспринимался как досадная помеха для обдумывания ночного пророчества. Но когда пиренский посланец вдруг перевел разговор на Ксандра Ларского, Гвендел насторожился, а сердце вскоре радостно забилось: Бертис почти прямым текстом говорил о возможной гибели главного врага королевства.

И Гвендел понял, почему ему приснился этот сон. Поэтому, как говорят у них в Атлантисе: «Бери быка за рога, а орка — за хвост», Гвендел спросил пиренца напрямик:

— Граф, вы хотите, чтобы я принял участие в охоте на Ксандра?

Гвендел с удовольствием глядел на лицо этого невозмутимого пиренца. Да тот просто опешил! Еще бы! Думал, наверное, как бы сказать поделикатней, помягче, что ли. Зачем раскрывать секреты перед человеком, в решении которого ты не уверен. Мог бы Гвендел отказаться? Наверное, мог бы. Да и не наверное, а отказался бы, если бы не этот пророческий сон. В самом деле, из враждебного домена приезжает посланец и начинает что — то там намекать. Зачем ему ввязываться в какие — то подозрительные авантюры? В его — то положении, когда до сих пор нетвердо сидит в Снури. Кругом родственники, друзья королевских фаворитов, а то и просто непонятно кто, получившие от его величества баронский или рыцарский замок. Одним словом, и без намеков из Пирена у него, Гвендела, собственных проблем выше крыши. Бертис это тоже понимал, но все — таки решил прозондировать, вот и нарвался на неожиданный ответ. А теперь сидит, опешивший, не знает, как и ответить.

— Милорд, вы сказали «охоте»? — наконец промолвил Бертис.

— Да, разве не так?

— Всё… так, граф.

— И когда вы думаете начать охоту?

— Без сомнения, Ксандр не успокоится на итогах недавнего похода. Тем более успехи налицо. Теперь уже не успокоится.

— Значит, весной новое вторжение в Каркел?

— Да, именно так.

— И с ним снова будет несколько тысяч солдат. Или даже больше?

— Если конечной целью весенней компании будет Каркел, то войско будет большим. Если снова ограничится северными каркельскими замками… Я вижу, что вы тоже скептически смотрите на такой вариант. Значит, цель Ксандра — Каркел.

— Готов с вами согласиться, но вы сами отметили большое ларское войско. Вы предлагаете охоту на Ксандра… При такой численности дичь и хищник запросто поменяются местами.

— Чтобы этого не было, нужно сделать так, чтобы Ксандр остался один со своей полусотней. На крайний случай, пусть с ним будет еще с сотню солдат. Тогда справиться будет проще.

Гвендел вновь обратился к своему сну. Полтораста ларских солдат? Нет, там было чуть больше полусотни. И были еще пиренцы.

— И как ваша светлость это представляет? Ксандр редко остается вне войска. А теперь и подавно. Говорят, его хотели сжечь?