— Жалкий вор! — выкрикнул Скифар.

Толпа затихла. Парень решительно пробирался к своему недругу. Люди расступались перед ним. На лице Хана проскользнули нотки беспокойства.

— Я убил этого орла, а ты ударил меня по голове и присвоил себе мой подвиг! — с нескрываемой злобой прохрипел Скифар.

— Неужели? — сказал старейшина, нахмурив брови. — Есть ли у тебя доказательства.

И тут Скифар понял, где он осёкся. Ведь он совсем об том не подумал! Конечно, вор будет выгораживать себя всеми силами. Это и была та ситуация, которую он предвидел ранее. Парень повернул голову и оглядел толпу. На лицах людей читалось непонимание.

— Вот, можете посмотреть на мой затылок, там всё ещё остался след от удара.

— Да ты ведь мог сам упасть и удариться! — воскликнул в ответ Хан, не дав старейшине даже приблизиться к затылку Скфара.

Старик нахмурился ещё больше. Он жестом приказал парням повернуться к нему лицами. Старейшина посмотрел в их глаза пристальным взглядом.

— Скифар, ты ведь понимаешь, что ты действительно не можешь ничего нам доказать? — сказал глава спокойным голосом.

Мир начал рушиться на глазах у Скифара. Люди перешёптывались, смотря на него. Старик удручённо вздохнул, явно ожидая то, что должно случиться дальше. В его представлении, уязвлённый Скифар должен был позорно покинуть сцену. А вот на лице Хана начала зиять надменная ухмылка.

— Экий наглец! — театрально произнёс Хан. — Сам уже три четвёртый год не может пройти испытание, так теперь решил оклеветать другого человека. Какой позор!

Народ начал перешёптываться громче. В адрес Скифара послышались нелестные слова. Сам же парень стал красным, как уходящее за горизонт солнце. Не видя смысла оставаться на этом месте, он сделал один шаг прочь. Люди смотрели на него, как смотрели бы на человека, который только что ужасно опозорился.

— Давай, давай, уходи. Нечего тебе тут… — Хан не успел договорить.

Мощный удар прилетел ему прямо в нос. Скифар сам не понял, как смог так быстро преодолеть те несколько шагов, которые отделяли его от трибуны, да и ещё попасть противнику чётко в нос. Оторопевший Хан лишь схватился за нос, не зная, что делать. Кровь лилась по его лицу, на котором на несколько секунд застыл страх. Парень попытался ударить недруга ещё раз, но толпа схватила Скифара, заломав ему руки. Он не пытался вырываться, не кричал. Но лицо его было искривлено в гримасе праведной злобы.

— В заточение его на пять дней за беспричинное нападение! — скомандовал старейшина.

[1] Империя Восхода — крупнейшее государство континента, включает в себя территории юго-восточных пустынь, степные районы «исконной империи» и леса севера.

[2] Ренессанс — второе по величине государство континента, отделено от прочих земель Великим Хребтом.

2.

«Тюремная камера» представляла собой яму, застелённую тентом. Из материальных благ — углубление, используемое в качестве отхожего места и постилка из высушенных стеблей саксаула. Сама «жилая площадь» составляла всего пять квадратных метров. Шесть — учитывая дыру с нечистотами. Тент защищал узника от палящего солнца. Но вот от ночного холода уже ничего не могло защитить. Такие темницы были сделаны именно для того, чтобы преступник хорошенько подумал над своим поведением, и решил больше никогда не совершать тех ошибок, которые привели его в подобное место.

Скифар сидел на своей лежанке, бесцельно глядя на пологую стену из песчаника. Всё вокруг приобрело жёлтые оттенки. Песчаного цвета стены заливались солнцем, просачивающимся через тент из тонкой звериной кожи и засушенных листьев, обильно посыпанный пылью. К счастью для узника, в этой яме было не жарко. Стены отдавали прохладой. Если для жизни такое место совсем не подходило, то вот для размышлений оно было идеальным. Взгляд Скифара был пуст, но в голове происходил очень активный мыслительный процесс. Парень раз за разом прокручивал сцену мерзкого поступка Хана. Он не знал этого парня ранее, но предполагал, что он был одним из тех, кто постоянно подшучивал над ним за то, что Скифар три года не мог пройти ритуал посвящения. Никого не волновали оправдания и объяснения. Жестокие дети нашли слабого собрата, и, подобно стервятникам, начали заклёвывать его. Сам же Скифар старался не давать себя в обиду, однако нрав в племени был строг. Насилие запрещено, но вот к травле никаких санкций не применялось.

— Эй, как дела, боец? — раздался девичий голос сверху.

Парень поднял голову наверх. Над ямой склонилась девушка. Это была Амина. Подруга детства. Её чёрные волосы свисали вниз, затеняя лицо.

— Плохо. А как ещё могут быть дела у человека, сидящего в яме? — вдруг в голове Скифара появился важный вопрос. — А ты что тут делаешь? Запрещено ведь посещать провинившихся!

— А ещё запрещено пить настойку из огненной травы и трахаться до свадьбы. Но нас эти запреты как-то не останавливали. Что-то успело поменяться?

Парень невольно улыбнулся. Раньше он подумывал над тем, чтобы взять Амину в жёны, как только получит титул «мужчины». Хотя, она, скорее, была больше боевой подругой, чем романтическим интересом.

— Вот ты хоть сам понимаешь, почему оказался здесь?

— Потому что не стал терпеть откровенное издевательство. Потому что один уёбок решил переиграть всех, и добыть приз, ударив меня палкой по голове, — говоря это, Скифар чувствовал, как внутри него начинала закипать злость.

— И ты хочешь с этим мириться? — спросила Амина, скривив лицо. — Ты не думал вместо избиения этого куска дерьма, поступить более глобально?