На фотографии присутствовали еще двое – юноша и девушка, совершенно обнаженные, простирающие друг к другу руки. Они были вытатуированы на внутренних сторонах бедер Милы – юноша на правом, девушка – на левом. Татуировки были небольшими по размеру, однако лица и другие детали были выполнены довольно подробно. Мила сидела так, что было непонятно, то ли она демонстрирует себя, скромно прикрывающую ладонью интимные места, то ли она демонстрирует татуировки на своем теле.

– Ну как? – спросила Мышка. – Понравилось?

Молчун ничего не говорил и не отрывал взгляда от фотографии, пока Мышка не вынула снимок из его пальцев. Вынула и перевернула.

– Смотри теперь сюда, – предложила Мышка. На белом поле снимка было написано маленькими аккуратными буквами: "Сокровище – на твоей коже".

А рядом – две буквы побольше, словно подпись: "ТТ". Молчун подумал: "Что бы это ни было, именно это Милу и убило". Именно так он и подумал: не кто, а что.

В вагоне трамвая они были одни – кондукторша ушла к водителю в первый вагон, чтобы не так скучно было ехать. На остановках было пустынно, и трамвай мчался по рельсам не останавливаясь, отчего Кирилла и Лику поводило то в одну сторону, то в другую. Поначалу Лика даже держала Кирилла за руку, и не просто держала, она вцепилась ему в ладонь. Потом яркий свет в салоне трамвая и убаюкивающий ритм движения успокоили ее, и Лика стала вытирать рукой испачканные колени.

– Почему мы убежали? – спросила она примерно через четыре проигнорированные трамваем остановки. – Почему ты не позвонил в милицию? Ты же милиционер, тебе же ничего не будет...

– Ха! – скептически усмехнулся Кирилл. – Не будет! Еще как будет! Меня ведь мои начальники сюда не посылали, я сам сюда залез, безо всякого ордера... У меня и так неприятностей по горло, так еще и это – незаконное проникновение и труп! Мне сразу башку снимут.

– Значит, он там так и будет лежать?

– Во-первых, сидеть. Во-вторых, он все-таки не бомж и не одинокий пенсионер, он директор ювелирного магазина, и он должен появляться на работе. Завтра утром кто-нибудь из его сотрудников позвонит ему раз, другой, третий, потом забеспокоится, приедет к Молочкову лично... Увидит тело и вызовет милицию. А мы будем совершенно ни при чем.

– Если ты так все просчитал, почему мы бежали как чокнутые вместо того, чтобы обыскать дом Молочкова и найти Аленино кольцо?

– Потому что кольцо тут ни при чем, – сказал Кирилл.

– Как это? У тебя ведь тоже была мысль...

– Была, да сплыла. Я думал, что Молочков не простил Алене, что она от него ушла, подкараулил ее в сквере и убил, а кольцо, свой подарок, хотел снять с пальца, но оно не снималось, и тогда он отрубил ей руку... Не очень хорошая версия, но другой у меня не было.

– Теперь – есть? Есть другая версия?

– Версии нет, – сказал Кирилл. – Есть ощущение.

– Что за ощущение?

– Ощущение, что я понял. Понял, почему все это происходит. И это не из-за кольца, не из-за отвергнутой любви...

– А из-за чего? – Лика придвинулась вплотную к нему и пристально посмотрела в глаза. "Чисто детский сад, – подумал про себя Кирилл. – Глаза от любопытства горят. Тоже мне, частный сыщик в юбке. То есть не в юбке, а как раз в штанах. Но все равно – детский сад..."

– Сначала ты мне ответь на один вопрос, – предложил Кирилл. – Простой, легкий вопрос.

– Слушаю, – согласно кивнула Лика.

– Ты ведь хорошо знала Алену? Близко с ней общалась. Вместе с ней жила. Скажи, что примечательного было у Алены на правой руке, кроме кольца, которое подарил ей Молочков?

– Ну... – Лика задумчиво забарабанила по стеклу. – Она же не только это кольцо носила, у нее были еще и другие, попроще, подешевле...

– А что еще? На руке? Ведь если бы дело было в кольце, то отрубили бы кисть, не больше... Извини за детали, – добавил Кирилл, видя, как Лику передернуло. – Но все-таки...

– На руке... – Лика задумалась. – Ты имеешь в виду – на самой руке? Ты имеешь в виду татуировку?

– А у нее была татуировка?

– Да, была. Вот тут. – Лика показала на предплечье. – Большая красивая татуировка. Ну, может быть, слишком большая. Там был ангел с крыльями. Он воду переливал из одной чашки в другую.

– Вот, – сказал Кирилл. Потом он стал произносить слова, смысл которых и для него самого казался невероятным, невозможным, чудовищным... Но так получилось. Так сошлись факты, и ничего с этим сделать было нельзя.