– Но я…

– Так Вы будете платить штраф и стоимость стекла?! – вскипел дежурный

… и увидел меня.

– А это что за чучело? – изумился он.

– Да вот, вагон с цементом обчистил, – пояснил мой конвоир.

– Сам, что ли? – недоверчиво спросил дежурный.

– Сейчас протокол составлю… – уклонился от ответа дядя милиционер.

Пока разбивший своим телом стекло мужчина платил штраф, мои пленители быстренько сляпали протокол и протянули мне для подписи. В связанном состоянии я ничего не мог подписать и дежурный принялся меня развязать, а я тем временем прочёл протокол: «…задержан на месте хищения…», «… похищено тридцать тонн цемента…» и первым делом, когда меня развязали и вынули изо рта кляп, заорал:

– Ничего я подписывать не буду! Всё это враньё!!!

– Напиши, что от подписи отказался, – спокойно сказал своему коллеге дежурный, а мне заметил, – а следователь потом учтёт и не твою пользу…

– Привет, зять! – на пороге появился дородный мужик в хорошем костюме, с красным носом и в знак приветствия хлопнул дежурного по заднице.

– Здравия желаю, Николай Николаевич, – откликнулся дежурный и приложился к ручке тестя.

Мой живописный после всех приключений вид сразу привлёк к себе внимание пришедшего:

– А это что за ушлёп?

– Да вот, обчистил пол-вагона цемента, – пояснил дежурный.

– Наверное, на дежурстве Сашки Ослова, – догадался Николай Николаевич.

– Как всегда, – подтвердил дежурный.

– Ослов все гараж никак не построит, – высказал версию хищения один из доставивших меня стражей порядка.

– Да нет, – откликнулся другой, – он себе давно построил, теперь куму строит.

– Ещё немало воров Ослов поймает, – заключил дежурный.

Николай Николаевич тем временем разглядывал мои документы, лежавшие на столе дежурного и вдруг спросил меня:

– Аполлон, ты инженер-механик, никак?! У меня работать будешь?

Я уже настолько обалдел и одурел от того, что со мною творилось, что не понял вопроса.

– Тебя спрашивают: будешь у Николаевича работать?! – подключился дежурный.

– А где? – я стал приходить в себя и пытаться выяснить суть дела.

– Тебя не спрашивают «где», а спрашивают «будешь или нет», – разъяснил суть дела дежурный.

– Да я… – пытался я разобраться более подробно.

– Короче, Николаич, – он согласен, – подвёл итог дежурный.

Я только успел понять, что Николай Николаевич Николаев – начальник некоего Управления технологического транспорта, расположенного в поселке, в который я попал таким неординарным образом и что посёлок, в который я попал, находится в Тюменской области. Через несколько минут мы подъезжали к владениям Николай Николаевича.

Обнесены они были жиденьким, проломленным во многих местах забором. Вместо ворот, которые были то ли уворованы, то ли сгнили, въезд перекрывал КрАЗ. Водитель Николаевича сигналил долго-долго, но КрАЗ не шевелился. В конце-концов Николаевич не выдержал, вылез из «Волги», открыл кабину и резко дёрнул за ногу спящего водителя, крикнув на него:

– Ты что дрыхнешь, бездельник!

– Негодяй сказал до пяти никого не пускать, – пробурчал бездельник спросонья, не подымая головы…

… Спустя несколько часов я узнал, кто такой Негодяй: за глаза Николай Николаевича все называли Негодяем Негодяевичем…

А тогда от реакции моего будущего шефа я обалдел: он вышвырнул водителя за ноги из кабины и начал бить его ногами, приговаривая яростно: «Ах ты ублюдок! Ах ты сволочь!!!» Водитель спешно просыпался и кричал: «Ой, Николай Негодяевич, извините, не узнал! Ой, Негодяй Николаевич, только не по яйцам!!!»

Я в ужасе смотрел на избиение и спросил робко водителя шефа:

– Он так всех?..

– Да нет, через одного, – успокоил водитель.

Наконец, Николаевич – Негодяевич устал избивать подчиненного и тот, юркнув в кабину, отогнал КрАЗ, «Волга» заехала в гараж. Среди луж и грязюки в гараже стояла куча всякой не менее грязной техники а под ней, положив в грязь доски (а то и без них) копошились с гаечными ключами и матюгами не менее грязные водители. Но когда мы зашли в здание конторы, то в глаза бросились отделанные под дерево коридоры, ковровые дорожки, нарядные люстры. Все это дополнялось массой стендов с итогами социалистического соревнования, судя по которым все планы в Управлении технологического транспорта шли с перевыполнением. И, наверное, поэтому не случайно у входа висело грозное предупреждение: «В грязной обуви и спецодежде в рабочее время не входить!» Видимо, администрация опасалась, что, вылезая из грязюки и, зайдя в этот дворец, можно сделать ненужные выводы, от которых начать бить люстры и физиономии.

Начальник завёл меня в отдел кадров и, указав полусонной бабуле-кадровичке на меня, приказал:

– Сего деятеля мастером в балдёжную бригаду и договор на три года.

Бабуля кивнула и начала оформлять меня на работу, мурлыкая под нос песенку из репертуара эмигрантов:

Я пытался разведать – что это за балдёжная бригада, куда меня направляют, но мои вопросы бабуля то ли не слышала, то ли не хотела отвечать и продолжала мурлыкать под нос: