До встречи оставалось двадцать минут. Общественную агентскую тачку кто-то уже увел. Значит, на такси. На месте я был за пять минут до "стрелки".

*

У Большого дома, где размещаются управления ГУВД и ФСБ по Петербургу, было, как всегда, немноголюдно. Странно, но почему-то прохожие, проходя мимо этих подъездов, до сих пор ускоряют шаг. Только у главного входа лениво покуривала пара постовых с автоматами и в бронежилетах.

– Николай Степанович...

Я даже не заметил, как они подошли. Как раз про таких, наверное, говорят - внешность настоящего разведчика. Ничем не примечательные лица, ничего выдающегося в одежде. В инкубаторе их выращивают, что ли? Один, повыше, в коричневой кожаной куртке и кепке. Другой - в сером плаще.

– Алексей Иванович, - представился тот, что в плаще. Видимо, он был старшим, и, похоже, именно он говорил со мной по телефону. Такой же Алексей Иванович, как я Петр Петрович.

– Это мой коллега, - "Алексей Иванович" показал на второго. Тот слегка кивнул в знак согласия.
– Где бы нам поговорить? Давайте пройдемся.
– Мы не спеша свернули на Шпалерную.

– Очень нравится нам ваша "Золотая пуля". Всех злодеев вывели на чистую воду?
– По-прежнему говорил только "Алексей Иванович". Вопрос, впрочем, не требовал ответа.
– Но иногда вы слишком увлекаетесь.

Я включил диктофон на запись.

– Вы, Николай, - ничего, что я буду вас так называть?
– наверное, догадываетесь, откуда мы и почему встречаемся с вами. Мы понимаем, что журналистам нужны сенсации. Но иногда не стоит ловить кошку в темной комнате. Особенно если там ее нет. Ошибся Сергей Николаевич Аксененко, с кем не бывает. Не ошибается только тот, кто ничего не делает.

Наш вам дружеский совет - не стоит об этом писать. Пятно на всю службу, опять же. Забудьте вы об этом. А мы вам, в порядке компенсации, подбросим что-нибудь любопытное. Настоящую бомбу.

– Вот только бомбы не надо, - спохватился я.
– У нас их, знаете ли, у самих хватает.

Молчавший до сих пор "коллега" усмехнулся и, вытащив из внутреннего кармана пачку фотографий, протянул ее мне.

– Взгляните, вот настоящая сенсация.

Не очень качественные, явно непрофессиональные снимки, вероятно, сделанные телеобъективом: лысеющий мэн и женщина, в возрасте далеко за тридцать, на корме катера на Неве. Мужчина накинул на плечи спутнице пиджак и слегка приобнял ее. Еще на одном - эта же пара обедает где-то в открытом кафе. А вот они же, взявшись за руки, гуляют в парке. Снято, опять же, издалека. Обычная влюбленная пара. На последней карточке - он за рулем, а она садится в машину. На "форде" - дипломатические номера. Дипломат?

Ну и что?

– Ну и что?
– я хотел вернуть фотографии "коллеге".

– Не торопитесь, это очень любопытные снимки. Мужик - Курт Дерксон атташе немецкого консульства, а женщина - его русская подруга.

– Это у нас вроде бы теперь не запрещено? Или времена меняются?

– Не запрещено, - серьезно продолжил "Алексей Иванович".
– Поэтому мы даже не говорим, что господина Дерксона на родине ждет супруга и две очаровательные дочки, которых он почему-то не привез в Россию. Но вот его спутница, назовем ее Лена, раньше работала в секретном НИИ. Не исключено, что отсюда и интерес к ней Курта.

– У вас есть доказательства?

– Пока нет. Но вот вы и проверьте. Получится великолепный материал. Берите фотографии. А Аксененко оставьте в покое. Идет?

Признаться, предложение меня не вдохновило. Но у меня плохо получается говорить людям "нет".

– Я сейчас не могу ничего обещать. По крайней мере, поставлю в известность Обнорского.

– Поставьте, но все же, наш вам совет, не лезьте вы в эту историю.

– Как вас найти?

– Мы вас сами найдем, - мои новые знакомые повернули назад.

А я перевел рычажок на пульте диктофона, и, повернув за угол, вытащил из кармана радиотелефон. Больно не терпелось сказать пару ласковых слов Степе. Кто, как не он, сдал меня с потрохами.

– Степа, ты охуел!
– я почти орал в трубку, так, что проходящая мимо интеллигентного вида барышня дернулась и отшатнулась в сторону.
– Кто-кто, конь в пальто! Повторяю: ты охуел! Почему? Ты знаешь, с кем я сейчас встречался? Откуда они могли узнать, что я интересуюсь Аксененко? Что я сам просил? Я просил узнать, есть ли такой сотрудник, и больше ничего.

Кому ты про меня говорил? Только депутату? А он... Идиот!

Короче, заставь дурака Богу молиться... Степаша, конечно, напряг своего начальника. Но когда в Управлении охраны спросили у депутата - зачем ему сдался их сотрудник, тот не придумал ничего лучше, как рассказать о просьбе журналиста Повзло. Святая простота.

Блин, надо же было так влипнуть.

Глупейший прокол. Именно из-за таких глупостей и случаются большие неприятности. А если бы, допустим, те же бумаги касались какого-нибудь бандита, и информация ушла бы к браткам...