Течение реки стало более быстрым. Сидящий в небольшой рубке кормчий то и дело крутил туда-сюда штурвалом. Ориентироваться ему помогали два матроса, один залез на самый верх, в специальную корзину, торчавшую на полтора метра над рубкой. Второй встал на носу с биноклем. Этот струг правильней было назвать малой набойной лодьей, то есть судном с палубой и высокими бортами. И еще он отличался от замеченных мной ранее более узким корпусом, видимо, влиявшим на скорость движения.

Помимо порогов, на воде здорово изменились берега. Теперь не только с левой стороны нависали тяжелые скалы, похожим на нее стал и правый берег. Темно-бурый и серый камень, низкое мрачноватое небо, далекие горы, скрытые наполовину облачностью. Все это как-то не прибавляло настроения. Я уже жалел, что не нашел более спокойной работы в городе или рядом с ним. Количество опасностей мира Беловодья оказалось выше разумного.

Или подобные мрачные мысли навеяны чарами проклятого волхва? Зачем он полез ко мне в голову? И почему я так бурно среагировал на его волшбу? Что-то в последнее время больно уж много около меня всякого странного. Откуда этот Господарь взялся, кто он на самом деле и почему ему сразу не понравились мы с Радеем? Скорее всего, наличие множества тайн и загадок так влияет сейчас на мое настроение. Кто бы умный подсказал раньше. Нет, больше ни ногой за город, пока не раскрою хотя бы часть их.

Поселок Вергой появился неожиданно. Скалы, скалы, и вдруг взору открывается небольшой залив. Видимо, когда-то здесь произошел провал пород. Вон сколько каменных зубьев торчит из воды! Заметно, что проход к пристани вычищен уже людьми. В принципе тяжелая техника в этом мире имеется. Так что не вижу в этом ничего кудесного. Кормщик правит к небольшому бону у входа в залив, где нас ждет узкий челн.

С него на струг поднимается заросший до глаз черной бородой человек в темном сюртуке. Видимо, «таможня дает добро». Осмотр не занял много времени. По масти ни я, ни Радей не отличаемся от рыбаков. Ружья благоразумно завернули в чехлы, в которых обычно прячут рыболовные снасти. А револьверы почти нигде не запрещены. Да и особо страж порта нас не досматривал. Поинтересовался у кормчего на сколько времени заходим, взял две серебряные монеты и был таков.

Мы встали на свободное место среди таких же небольших суденышек. Но я заметил на основательном причале, сделанном в виде буквы Т, несколько основательных купеческих «пузанов» и один примечательный корабль. Вот он мне ни разу не понравилось. Выкрашенный в темную краску, с хищным образом охотника и двумя трубами за бронированной рубкой. И нечто непонятное на баковой надстройке закрыто серым чехлом. К гадалке не ходи — самое мощное оружие корабля.

Чем дальше, тем чудесатей!

Но нам оглядываться по сторонам некогда. Выгружаемся без прощаний. Кормчий тут же начал принимать на борт кожаные мешки с пахучим содержимым. Он хочет еще до темноты убраться отсюда. Идет до острова с рыбацкой факторией. Здесь можно быстро пройти по продольной протоке. Главное — знать фарватер.

В порту привычная для таких мест движуха. Даже странно — вроде с виду Вергой небольшой, дома лепятся на скалы один над другим, а народу кругом достаточно. Суету создают проезжие? Якша ведет вперед уверенно. Видать, не в первый раз здесь. На нас посматривают, но с ленцой. Вечер, торговцы и менялы устали, а мы ничего из себя особенного не представляем. Рыбаки или работяги. Внезапно меня как будто окатило холодным дождем, и я тут же закрутил головой. Уже привык доверять таким странным реакциям организма. Радей заметил мое беспокойство, и его глаза оказались зорче. Мы тут же нырнули в ближайший проулок и остановились за углом склада.

— Орат!

Проклятый предатель спокойно стоял возле группы крепких молодцов, здорово смахивающих на головорезов, и о чем-то с ними весело болтал.

— Что он тут делает?

— Неправильный вопрос, Радей. Что нам сейчас делать?

К нам тихонько присоединился Якша и поинтересовался:

— Часом не от ватаги лихих людей прячетесь, али увидали кого страшнее?

— Увидали. Слушай, брат, нам бы посмотреть на них так, чтобы сами были незаметны.

Охотник задумался, затем кивнул:

— Пересвет пока о ночлеге договаривается, а вы тогда за мной.

Здесь, видимо, недавно стояли лошади, когда их привозили в порт. Засохшие «конские яблоки», сено, запах. Стена конюшни к тому же изобиловала щелями, удобными для наблюдения. Нет, ошибки быть не может! Это Орат. Целый и здоровый. В компании таких же ублюдков. По спине заново прошел озноб. Это же сколько людей эта гнида загубила и сейчас стоит довольная, похахатывает. Душу грело лишь воспоминание о том, что мы убили его подручного и не дали захватить лодью целиком.

— Знаешь его?

Якша внимательно изучил стоящих на пристани людей.

— Этого нет, но некоторых из его людей ведаю. Ватага из охочих людей. Здесь такие любят собираться перед делом. И та быстробежная лодья им принадлежит. Убивцы, каких редко где найдешь.

— В Вергое разве принимают всех?

— Если не сделали ничего плохого местным, то почему бы и нет. Это волость вольных, здесь не работают общие для реки правила. Отсюда никого не выдают, и нет никаких законов кроме одного — ты прежде всего должен принести Вергою пользу. Потому в нем нечего делать людям без гроша за душой. Некоторые наивные души желают отработать занятое и навечно остаются в рабстве. Все здесь устроено так, что жить в порту дорого, а за простую работу платят мало. Лишь на пропитание.

— Хитроумно, — осклабился я. Звериный оскал дикого капитализма. То-то вокруг столько бедно одетых людей.

Якша огляделся:

— Пойдем в трактир рыбаков и лодейщиков. Поедим и устроимся ночевать, завтра поищем подходящий челн. Надо уходить через острова. Так мы запутаем стражников. Они обязательно начнут искать здесь, а наш дальнейший путь будет им неясен. Не бойтесь, эти, — Якша кивнул в сторону пирса, — в такие простые заведения не ходят. Да и если наняты, то столуются на лодье. Им туда приносят из трактиров.