Марина всплеснула руками:

– Не может быть!

– Может! Это вы себя каждый день в зеркале видите, разницы не замечаете, а я месяц отсутствовала - и вот результат.

– Светка, это же катастрофа!.. То-то я вчера в метро стою возле мальчика, прямо в упор, можно сказать, его рассматриваю, а он - ноль эмоций.

– Я же вам гель для уставшей кожи на Восьмое марта дарила. Что кончился?

– Что ты, мажусь и утром, и вечером.

– Значит, уже не помогает...

– Но что же делать?- Агеева нервно закурила.

– Что-что! Золотые нити вставлять, не знаете, что ли?..

В кабинет вошли Соболин с Князем, и началось театральное представление типа "соскучились". Они закатывали глаза, хватались за сердце, картинно падали в обмороки. Мы с Агеевой похихикали, но интересную тему не оставили, и еще какое-то время с нашего дивана неслось: внутренние рубцы... все под наркозом... уехать к тетке в деревню... мужики падают и в штабеля складываются...

Мило почирикав, мы в очередной раз составили негласный пакт о временном ненападении, и Агеева ушла в свой кабинет.

***

– Рад, очень рад.- Соболин, дождавшись ухода Марины, встал из-за стола.- И выглядишь хорошо. Только бледненькая. В смысле - подзагореть тебе надо.

– Да вот Скрипка надумал меня на неделю в отпуск отправить.

– Скрипка? Он что - уже вместо Обнорского стал директором Агентства?

– Нет, просто он решил, что если экзотический цветок стал походить на голодную графиню, то этому цветку надо создать тепличные условия.

– Он так и сказал - "голодная графиня"?- фыркнул Соболин.- Надо же, какие образы, твою мать...

– А ты, как начальник отдела, против? Отпуск отменяется?

– Да нет, сходи, конечно, отдохни недельку. У нас что сегодня? Среда? Вот и иди с понедельника.

– Да я бы уже и с завтрашнего дня.

Чего-то у меня от вас с непривычки даже голова разболелась.

– Тут, понимаешь, Светик,- Соболин как-то вдруг помрачнел,- такое дело. Дважды уже один опер приходил, уверяет, что в его районе менты "крышуют" наркодилеров. То есть, умышленно не сдают некоторые адреса продавцов наркоты. То ли взятки с них берут, то ли еще что... В общем, ходит, а ничего конкретно не сливает. Мы уж его и так крутили, и этак - молчит. Набычится весь, твердит только: вы - журналисты-расследователи, вот, мол, и расследуйте.

– А денег за информацию не предлагали? Взял бы у Скрипки на оперативные расходы.

– Да Скрипка удавится! И к тому же - ну как честному менту деньги предлагать?- Володя, похоже, нервничал.- Может, ты, Свет, попробуешь его раскрутить? У тебя ведь и не такие опера кололись...

А вот такое нам, девушкам, слушать приятно. Я расстегнула пуговичку на груди (ну там, где ложбинка начинается). Соболин заметил этот жест:

– Я уверен: кроме тебя в Агентстве эту информацию никто не заполучит...

Только будь осторожна, Света. Выпытаешь информацию - и ни ногой в сторону. Наркотики - сумасшедший бизнес, наркодилеры - страшные люди.

А наркоманы - и вообще безбашенные, за дозу мать родную продадут, на убийство пойдут. Лично я бы их всех - за Уральский хребет, в резервации!

– Володя,- поморщилась я, вспомнив соседа Юрку и Марэка с Валаама,- они всего лишь больные люди.

– Они, Света, не люди, а нелюди.

Человек определяется наличием мозгов, а у тех мозгов нет. Ну, да мы отвлеклись. Опер этот сейчас придет. Зовут его Георгий Федорович Астафьев.

***

Лейтенант милиции Георгий Федорович оказался маленьким мальчиком Гошей - в тоненьких очках и с простудой на губе.

Я перед встречей приняла подобающую позу: села на диван боком, выставив на обозрение обе ноги. Гоша глянул, залился краской и осторожно отодвинулся от меня вместе со стулом. Батюшки, да он, никак, еще и девственник. Таких у меня еще не было. Что же мне с ним делать? Я незаметно, ловким движением руки, расстегнула еще одну пуговичку и чуть приподнялась на локте.

– Так, говорите, товарищ лейтенант, крышуют менты-то?

Он только головой кивнул и отодвинулся еще дальше.

– И какой же адрес наркодилера оберегает наша доблестная милиция?..

Дальше мой допрос протекал по привычному сценарию. Я курила, пуская в потолок круглые колечки, меняла положение ног на диване. Гоша нервно дергал шеей, краснел, сопел, выдавливая из себя информацию. Когда очередной мой вопрос завел его в тупик, я "нечаянно" просыпала скрепки на пол возле его стола и присела на корточки с коробкой (я знала, какой вид сверху открывался лейтенанту). Гоша аж зажмурился.