Он подарил ей новое кольцо. К счастью, поскромнее – не жалко будет снова его лишиться. Но следующей ночью в подземелье, когда она протянула кольцо человечку, тот разразился смехом.

– Так мы не договаривались, девочка. Дешевая подделка мне не нужна, благодарю покорно.

– Но что тогда?..

– О, я что-нибудь придумаю. Поразмышляю за работой, хорошо? Потом дам ответ.

Он уже уселся, она уже перекинула через руку его пиджак.

– Но ведь тогда…

– Тогда тебе придется согласиться, это ты понимаешь.

Его ручонки стремительно обрабатывают один тюк за другим, а из прически не выбивается ни волоска, на рубашке не появляется ни единой складки. Он жмет ножкой на педаль, и колесо вертится так быстро, так быстро…

– Мне хочется… Мне хочется… Чего бы такого захотеть? – напевает он себе под нос. – Хм… это? Или нет, то? Хм… того… или нет, этого? Что бы такое выбрать, какой подарочек?..

Она сидит и смотрит, ежась от холода. Чем ей придется расплачиваться? Своей шикарной свадьбой, вуалью, бриллиантовой диадемой, которую ей пообещал Жорж?

– Ага! – вскрикивает человечек, управившись с половиной тюков. – Знаю! Конечно! Я выбираю… твоего ребенка.

– Моего… чего?

– Твоего младенца. Твоего первенца.

Она удивленно смеется.

– Нет у меня никакого младенца!

– Знаю. И, может, никогда не будет, тут уж я бессилен. Но если младенец появится… он мой.

Ой, ну и что с того, думает девочка. Когда еще это случится! Если вообще случится. Такое трудно себе представить. Ее грезы всегда заканчиваются смутно: за роскошной свадьбой следует «долго и счастливо». За свадьбой – которая теперь состоится. Какое облегчение!

Ну а если этот ребенок когда-нибудь и появится, думает она, я просто не стану слишком сильно его любить. Ничего сложного. И до этого еще дожить надо.

Ночь пролетает незаметно, и последующие восхитительные дни и недели тоже.

И как она теперь? Счастлива?

Вполне. Но длится счастье недолго. Не успела она оглянуться, как забеременела. Не успела опомниться, как округлилась и потяжелела.

Король ждет не дождется появления сына и наследника.

– Хотя дети… они, знаешь ли, стоят недешево, – говорит он. – Ты бы садилась за прялку время от времени, а, милая?

– Ты ведь обещал, что двадцати тюков хватит, – напоминает она. – Навсегда.

– Да-да, конечно. Но ты все же попробуй, по чуть-чуть, каждый день, – бормочет Жорж. – На всякий случай.

Ребенок у нее в животе растет, а с ним растет и тайна. Она омрачает все, даже ее счастье – больше, чем девочка ожидала.

Отец то и дело наведывается во дворец. Он доволен и горд: ведь его дочерью все так довольны, так горды. Но она не улыбается. И никому не рассказывает почему.

– И не пытайся понять, – советует королю тесть. – Женская душа – потемки.

Рождается ребенок, девочка.

Жорж слегка разочарован, но быстро приходит в себя. Ведь всегда можно попробовать еще раз. И тут же призывает кормилицу: он-то никогда ничего не делал сам, а потому и мысли не допускает, что мать захочет сама кормить своего ребенка. Кормилицу зовут Элин.

– Так ты сможешь сосредоточиться на других вещах, милая, – говорит он жене. – Может, наведаешься в подвал? Попытаешься еще разочек?

Она кивает, но в подвал не идет, а сидит целыми днями наверху и смотрит на дочь, на ее глазки, носик, нежно-золотистые кудри.

«Больше мне ничего не нужно, – думает она. – Никогда». Потому что «не слишком сильно любить» не очень-то получается. Ей все время хочется быть рядом с малышкой, всегда держать ее на руках.

О тайне она никому не говорит. Но каждый день чувствует приближение неизбежного. Хотя и надеется, что все обойдется, что, быть может, ей все это привиделось. Или что она как-нибудь наберется смелости и расскажет Жоржу. А тот вступится за нее: «Мою дочь? Отдать этакому уродцу? Да ни за что!» И отправит человечка в ссылку, или прикажет обезглавить, или разорвать надвое.

Надо бы рассказать. Каждый день она собирается это сделать.

Но молчит.

Сидит у кроватки и смотрит на дочку, потом на дверь. И опять на дочку.

Вот малышка уже поднимает головку, вот пробует что-нибудь ухватить, вот уже улыбается матери, которая не смеет улыбнуться в ответ.

И тут дверь распахивается.

– Чего испугалась? – спрашивает человечек. – Знала ведь, что приду. А слово я держу, девочка.

Человечек протягивает руки. Он даже розовую дорожную люльку прихватил.