Впрочем, может быть, я не прав. Вот, например, Аня Лукошкина...

Вошли два правоведа. У одного был костюм в полоску, а галстук однотонный, у второго, наоборот,- лысина. Одного звали Филиппом Филипповичем, другого, наоборот,- Сергеем Станиславовичем. Но - близнецы.

Я предложил присаживаться, спросил насчет кофе-чаю и поинтересовался: что же их, правоведов-то, сюда принесло... то есть привело?

– Мы,- сказал Филипп Филиппович,- представляем интересы нашего клиента - Михаила Георгиевича Салехарда... А чай мы пить не будем.

– Да,- сказал Сергей Станиславович.- Не будем... дайте кофею.

Я понял, что это серьезно. Правоведы ловкие попались. Таким палец в рот не ложи. Э-э, нет, не ложи - ловкачи-правоведы. Я понял, что нужно спасаться.

– Конечно,- сказал я.- Сейчас я прикажу секретарше приготовить кофе.

Адвокаты заявили, что их клиент - депутат Государственной Думы, а моя безответственная телевизионная выходка подрывает и дискредитирует его имидж и т. д. и т. п. Они говорили довольно долго.

Я слушал, кивал головой и думал, что братаны подобную речугу формулируют короче: за базар, типа, отвечать надо!

***

На следующий день, около восьми вечера, Оксана уже ушла, и когда зазвонил телефон, я сам снял трубку.

– М-мне н-настоятельно н-нужно пе-переговорить с г-г-господином Обнорским,- сказал мужской голос.

– По какому вопросу?- спросил я.

– П-по очень в-в-важному.

Вот так - по очень "в-в-важному"...

И я верю. Я верю, что для того, кто звонит, вопрос очень важен. Но вот важен ли он для остальных, в том числе для Агентства "Золотая пуля" и для меня - Обнорского А. В.?

– Вы по какому вопросу?- повторил я.

– П-послушайте. Д-днем меня т-трижды фут-футболила с-с-секретарша. А д-дело в-важнейшее. Н-на нем вы сможете з-з-зработать и этические, и ф-ф-финансовые дивиденды.

Про "этические" дивиденды я ничего не понял, но ф-ф-финансовые меня заинтересовали. У нас аккурат сложился очередной кризис, денег не было даже на зарплату, и где их взять, никто не знал.

Днем мы провели совещание, обсуждали ситуацию больше часа, но ни к чему не пришли... Короче, именно упоминание про финансы решило исход дела.

Я сдался.

– Я,- сказал я,- Обнорский. Слушаю вас.

– Я м-могу предложить в-вам совершенный эксклюзив.

– Простите, как вас зовут?

– Олег.

– Очень приятно. А меня Андрей.

– Я з-знаю.

– Так в чем суть дела?

– У-у м-меня есть дневники Т-троцкого... Б-бронштейна.

– Поздравляю. А при чем тут я?

– Н-но ведь вы занимаетесь р-розыском к-культурных и-и-и-исторических ц-ц...

Вот оно в чем дело! Опять рикошет от "клада Косинской". Это определенно уже начинает надоедать.

– К Салехарду,- сказал я.- С розыском ценностей - к Салехарду.

– С-салехард конъюнктурщик,- резко ответил Олег, и я с ним мысленно согласился.- А у-в-вас ре-ре-путация...

– Хорошо. Хорошо, Олег. Объясните толком, что вы предлагаете.

– Я м-могу продать вам д-дневник и. п-письма Л-л-льва Т-троцкого. П-подлинники. А вы я-я-якобы провели расрасследование и их на-нашли. Это же ф-фурор. С-сенсация. И - д-деньги.

– А почему вы сами не хотите это сделать?

Олег некоторое время молчал, потом сказал:

– Н-не могу. Есть н-нюансы.

– Бывает,- согласился я.- А сколько вы хотите за ваши письма и дневники?

– В-вы покупаете?- обрадовано спросил он.

– Помилуйте! Кота в мешке?

– Я п-предоставлю образец. П-покупаете?

– Возможно. Так сколько вы хотите?

– Сущий п-пустяк. Тысяч десять, например.

– Рублей?

– Шу-шу-шутите? На С-сотби цена н-на такие р-раритеты...

– Почему бы вам, Олег,- перебил я,- не предложить ваши раритеты на Сотб?

– Это н-невозможно. У м-меня ос-ссобые об-об-обстоятельства.

– Кхе. Откуда у вас подлинники Троцкого? Если мне не изменяет память, Лев Давидович еще в тридцать девятом году продал свой архив Гарвардскому университету.

– У-у меня есть п-подлинники. Х-хотите убедиться?

Я сел на подоконник, закурил. За окном был конец мая, но листва на деревьях уже набрала полную силу, заматерела полетнему...

– Х-хотите у-убедиться?

– Да, хочу. Приносите ваши бумаги.