– Что у нас в дальнейших творческих планах?- поинтересовался однажды Тараканников, позвонив с присущей ему бестактностью, когда сутки уже перевалили за полночь.

– Буду писать новую статью, этого нельзя так оставить.

– Может, бросишь? Я знаю, что Бардаков поручил одному человеку разобраться с тобой. Так получилось, что этот человек... ну я его очень хорошо знаю.

– Как разобраться?- испугалась я.

– Ну сначала мелкие запугивания.

Например, дверь в квартиру подожгут или стекло выбьют. Что дальше - не знаю.

Может, вплоть до ликвидации.

– Он меня не тронет. Если он не совсем дурак. Меня ликвидируют, так на мое место придут другие,- твердо и с некоторым пафосом заявила я.

– Ну смотри,- сказал Тараканников и повесил трубку. Это был первый случай, когда разговор закончился по его инициативе.

***

Через несколько дней после этого разговора произошли события, после которых я поняла, что Бардаков совсем невменяемый, и его поступки никаким законам логики не подчиняются. Утром, выйдя из квартиры, я обнаружила на двери надпись, сделанную кровью: "Берегись, сука".

Вновь я испугалась по-настоящему - едва ли не так же, как тогда, в садоводстве.

И я поняла, что защитить меня не смогут ни Соболин, ни Обнорский, ни уж тем более вся питерская милиция. Статья была уже написана, сверстана и должна была выйти в понедельник в очередном номере "Явки с повинной".

...В воскресенье вечером, когда я плескалась в ванной, мне позвонил сам Бардаков. Я была бы не так удивлена, провались подо мной пол, как этим звонком.

Больше всего меня поразил тот факт, что его голос был спокойный, почти ласковый. Бардаков сообщил не о моей скорой смерти, а о том, что жаждет со мной увидеться.

– Нам нужно многое обсудить, не так ли?

– Что, например?

– Ну, например, вашу статью.

– А может, ваши методы работы?

– Ну у каждой организации бывают промахи. Осечки, так сказать.

– То есть убийство Ягодкина вы считаете осечкой?

– Не надо передергивать факты, как вы это сделали в вашей газете.

От возмущения я даже вылезла из ванны и присела на ее край. Этот невменяемый позвонил специально, чтоб меня разозлить?

Нет, он не хотел меня злить. Он просто хотел со мной поговорить. Я с ним разговаривать не хотела, но почему-то согласилась на встречу у него завтра в конторе.

Наверное, я просто устала, и мне было легче помириться с Бардаковым, нежели читать кровавые надписи каждое утро. Так или иначе, на встречу я согласилась, и это была моя роковая ошибка. Только это мне объяснили гораздо позже, во вторник, на следующий день после встречи с Бардаковым.

***

Бардаков оказался маленьким смешным человечком с вытертыми сзади штанами и нервными ужимками. Несмотря на вполне пристойный костюм, директор "Китеж-града" производил неряшливое впечатление - то ли засаленными темными волосами, то ли отвратительно грязными ботинками. Его глаза, расположенные чуть-чуть навыкате, испуганно и с ненавистью глядели на этот мир. При виде меня он радостно задергал головой и суетливо выскочил навстречу.

– Садитесь, Анна Владимировна! Хотите кофе?- Бардаков по-халдейски склонился надо мной.

– Почему бы и нет,- я вдруг почувствовала уверенность.- Так о чем вы хотели поговорить?

– Я хотел вам предложить: давайте мириться, Анечка.

– Я разве с вами ссорилась?..

...Я уже успела дойти до дома, когда меня снова вызвали на работу. Позвонила Ксюша и официальным голосом сообщила, что меня хочет видеть Обнорский.

С очень плохим предчувствием я поймала машину и вернулась обратно.

Обнорский начал с допроса. В его лице читалась одна суровость.

– Ты была в "Китеж-граде"?

– Да.

– Зачем?

– Позвонил Бардаков и пригласил...

– О чем говорили?

– Да так, ни о чем. Он критиковал мою статью, а я говорила, что в статье нет ни слова неправды.

– Но вы пришли к общему мнению?

Ты сказала, что больше не будешь писать?

– Ну да.

Обнорский задумался и замолчал. Некоторое время он сидел так, покачивая головой, словно в чем-то убедившись. Допрос продолжился:

– Почему?

– Просто уже нечего было писать,- неуверенно произнесла я. Мне было как-то неловко признать, что я испугалась Бардакова.

– Тараканников при вашей беседе присутствовал?

– Да, но я не знала, что он там будет.

Его, видимо, тоже пригласил Бардаков.

Нес какую-то чушь, как всегда. Он зашел через полчаса после меня,- я почувствовала, что мне приходится оправдываться, и стало противно,- а что случилось?

Тут Обнорский взорвался:

– А случилось то, моя дорогая, что твоего приятеля Тараканникова полчаса назад рубоповцы взяли при получении двух тысяч долларов от Бардакова в качестве взятки и собираются предъявить ему обвинение в вымогательстве. И не надо смотреть на меня такими невинными глазами. Он вымогал деньги от твоего имени, за то, что ты больше не будешь писать клевету про "Китежград". Так что ты вполне можешь пойти с ним как соучастница!