Это был классический удушающий прием, который Челищев много лет назад часто применял на соревнованиях, только там следовало остановиться по знаку судьи или хлопку сдающегося противника, а здесь Сергей давил и давил, не разжимая рук, еще долго после того, как Миша перестал биться и вырываться.

Наконец Сергей встал, стараясь не смотреть на страшное лицо Стреляного. Все молчали. Челищев подобрал свой ремень и начал вставлять его в петли джинсов.

— Грамотно! — улыбнулся Сергею Ледогоров. Муха досадливо сморщился, а Ильдар, усмехнувшись, потер большой палец об указательный. Муха кивнул. Похоже, он проиграл спор.

— Ладно, — встал Иваныч. — Спектакль окончен, опускаем занавес. Этот дятел по ушам хотел проехать, за это и наказан. Но ты, Серый, если в коллектив вошел — тоже дурью не страдай.

— Не надо его фалавать, [5] — заступился за Челищева Антибиотик. — Он сам все понимает: вошел в коллектив — работай, гулять начнешь — ответишь… Прибрать бы здесь надо, да и делами дальше заниматься…

В соседней комнате убитого наспех помянули (Сергей отметил, что Иваныч и Ильдар рюмки подняли, но водку пить не стали, выплеснули в цветочные горшки), и все заторопились разъезжаться. С Сергеем прощались подчеркнуто тепло и уважительно. Когда все приглашенные уехали, Антибиотик повернулся к Челищеву и усмехнулся:

— Все это, конечно, очень благородно выглядело, но глупо. Миша все равно был уже не жилец, незачем было гладиаторские бои устраивать, вдруг бы он тебя зацепил… Ну, да ладно, хорошо, что так кончилось…

Виктор Палыч пригласил Сергея к себе в кабинет и подал довольно большую картонную коробку:

— Держи, это твоя доля, ты ее заработал честно…

В коробке лежали пачки стодолларовых купюр, но радоваться деньгам Сергей не мог — не было сил. Он равнодушно держал в руках целое состояние и переминался с ноги на ногу.

Антибиотик вздохнул:

— Понимаю, что ты устал, досталось, но — молодец, держишься… Надо уж до конца дело доделать: ближе к вечеру свезешь Мишаню к Вальтеру — не сам, я пацанов дам, ты в другой машине следом поедешь, посмотришь, чтобы все в порядке было… Ну и отдохни пару деньков, а мы пока Доктором займемся, надо же похороны нормальные организовать, проблемы всякие решить…

Сергей кивнул и ушел к себе в комнату. Больше всего ему сейчас хотелось в душ, а после этого — выпить водки и забыться.

Хозяин Смоленского кладбища Николай Трофимович Богомолов, в более узком кругу известный как Вальтер, встретил Сергея радушно, как старого знакомого:

— Кого на этот раз привезли? — весело спросил он, делая знак двум «быкам», тащившим тюк со Стреляным, опустить его на землю. Вальтер открыл лицо покойника и присвистнул:

— Ух ты, Мишаня! — Он присмотрелся и, крякнув, снял золотую цепь с шеи Стреляного. — Молодые еще, все наспех, все абы как, добро пропало бы…

Вальтер деловито засунул золотую цепь в карман, справедливо считая ее своей добычей.

Челищев отвернулся, чтобы Вальтер не видел выражения его лица.

— А ты езжай, Адвокат, мы уж тут сами разберемся… — Похоже, Николай Трофимович счел, что со Стреляного можно снять еще много чего хорошего, и хотел заняться этим спокойно и без лишних глаз.

Челищев кивнул и не прощаясь пошел прочь…

К Катерине он приехал уже поздней ночью. Сергей не раздеваясь прошел на кухню, сел, закурил сигарету и коротко пересказал онемевшей Кате события прошедшего дня. Потом Челищев встал и, не глядя Катерине в глаза, глухо попросил:

— Ты меня не спрашивай больше ни о чем и ничего не говори. Я поеду сейчас, мне нужно одному немного побыть… Заметив тревогу в глазах Кати, Сергей усмехнулся:

— Не бойся, не пропаду, как в тот раз. Послезавтра позвоню. Доктора нужно по-человечески похоронить… Слушай, Катя, а какая у него фамилия была? Мне же, наверное, в милиции объясняться придется — его ведь в моей машине нашли… Катя закрыла глаза и смахнула рукой скатившуюся по щеке слезу:

— Решетов была его фамилия… Анатолий Георгиевич Решетов…

Челищев поймал такси на Кировском проспекте и неожиданно для себя попросил отвезти его к Александро-Невской лавре. Сергей хотел зайти в храм, но было уже слишком поздно и тяжелые двери оказались закрытыми. Челищев с досады стукнул по ним кулаком и пошел обратно через темный парк…

К себе домой он вернулся как после долгого многомесячного путешествия, а ведь с тех пор, как он последний раз здесь был, прошло меньше недели… Есть дома было нечего, но Сергею все равно бы кусок в горло не полез. Он позвонил Саше Выдрину, договорился о встрече на следующее утро, потом порылся в аптечке, оставшейся от матери, обожавшей всякие лекарства. Найдя упаковку элениума, он выпил сразу две таблетки, запил их целой бутылкой воды и заснул на диване не раздеваясь…