— Мы же свои люди, должны выручать друг друга, какие там деньги… Ты, Серега, лучше вот что мне скажи; сейчас на все фирмы наезжают, «крыши» предлагают… Если что, на твою контору можно рассчитывать? Мы, если надо, можем вам за это рекламу на телевидении пропихнуть — по бартеру…

— Вопросов нет, — Челищев усмехнулся. — Будут беспокоить, сразу звони мне. А реклама нам, пожалуй, пока не нужна…

Дома Сергей обнаружил в почтовом ящике повестку, в которой ему предлагалось явиться в областную прокуратуру.

«Быстро работают, однако», — хмыкнул про себя Челищев и хотел было сначала просто выбросить бумажку со штампом, потому что не расписывался в ее получении, но потом решил все-таки навестить бывших коллег — все равно не отвяжутся…

Разговор со следователем-областником у него много времени не отнял — оба были профессионалами, прекрасно разбирающимися в юридических тонкостях и формальностях. Челищев «по существу заданных ему вопросов» пояснил, что четыре дня назад отдал ключи от своего автомобиля гражданину Решетову Анатолию Георгиевичу, потому что тот разбирался в иномарках, а в машине барахлило зажигание… Сам Челищев в эти дни болел, отлеживался на квартире у своей любовницы, в Пушкине (девушка была предупреждена и все показания Сергея в случае необходимости подтвердила бы), поэтому не знает, каким образом «вольво» оказалась на шоссе у ресторана «Горка» с трупом Решетова в салоне…

— Сергей Александрович, а вы хорошо знали Решетова, его род занятий, знакомых? — Следователь явно не верил Сергею, но записывал все аккуратно.

— Нет, — пожал плечами Челищев. — Шапочное знакомство, коллега.

— Что же вы, ключи даете людям малознакомым?

Челищев вздохнул и развел руками:

— Вот жизнь меня за это и наказала… Автомобиль-то, как я понимаю, теперь для эксплуатации непригоден?

Следователь вздохнул, задал еще несколько вопросов, потом оформил протокол, дал Челищеву его прочитать и расписаться, а затем пожелал всего доброго.

Во дворе областной прокуратуры Челищева окликнул знакомый голос. Сергей обернулся и увидел подходившего к нему Степу Маркова в неизменных джинсах и потертой холодной кожаной куртке.

— Здорово, Челищев.

— Здравствуй, Степа, коли не шутишь… — Оба закурили и долго смотрели друг на друга — молча, испытующе.

Наконец Марков спросил:

— Вторым человеком в машине был ты? Там следы остались… Челищев покачал головой:

— Мне все вопросы уже следователь задавал, ответы можешь в протоколе прочитать, если он тебе его даст.

Степа сморщился:

— Да я не для протокола… Зря ты, Серега, не хочешь со мной по-человечески поговорить… Однажды вот так и тебя найдем где-нибудь… Если на зону раньше не уйдешь.

Челищев разозлился:

— Не пугай, Степа, не надо… А про человеческие разговоры… — Ты забыл, наверное, как сам говорить со мной отказался… А теперь — у меня времени нет. Да и место ты выбрал неудачное. Шутник ты, Степа, кто же человеческие разговоры в прокуратуре ведет… Марков неопределенно пожал плечами:

— Место найти нетрудно, было бы желание…

Сергей хотел было сказать что-то резкое, но передумал. Он посмотрел Маркову прямо в глаза и произнес только одно слово:

— Посмотрим…

И Челищев быстро зашагал прочь. А Степа смотрел ему вслед, курил свою болгарскую сигарету и шепотом матерился…

Из телефона-автомата Сергей позвонил Ворониной на работу и предложил вечером встретиться. Предложением это, впрочем, можно было назвать лишь формально: оба понимали, что на самом деле это приказ.

Юля пришла на встречу вовремя. Выглядела она плохо — вся как-то съежилась, глаз не поднимала, шла словно побитая собачонка, какой-то семенящей походкой, на которую мужчины не оборачивались. Челищеву было ее не жаль: во-первых, Юля сама распорядилась своей судьбой, а во-вторых… Во-вторых — что-то случилось с самим Сергеем. Чувство жалости и сострадания словно умерло в его душе. Или по крайней мере глубоко уснуло.

— Как часто Никодимов трахает тебя в своем кабинете? — начал Челищев без увертюр.

Юля съежилась еще больше, оглянулась и тихо ответила:

— Раз в неделю, иногда — два… Он говорит, что так стресс снимает… Сергей кивнул и задал новый вопрос:

— Последний раз давно было?

— Дней восемь назад, потом у меня «женские дела» начались… Челищев снова кивнул:

— Обычно это когда происходит — после работы?

— Иногда после работы, но чаще — в обеденный перерыв. Он мне заранее звонит, говорит: «Зайдите, Юля, у меня тут бумаженции поднакопились кое-какие…»