И это всё, о чём я могу думать. О том, как медленно расстёгиваю лифчик и обнажаю эту идеальную маленькую грудь с розовыми сосками. И провожу остаток дня, посасывая их, мы оба голые в её крошечной кровати.

Закатив глаза, она отбрасывает мою руку и делает шаг назад.

— И что тут такого? Обычная молния.

— Молния, которая расстёгивается и предлагает мне взглянуть на землю обетованную, — немедленно парирую я.

Александрия закатывает глаза.

— Ты называешь мои груди землёй обетованной?

— Я назову их Статуей Свободы и горой Эверест, без разницы, только бы доказать тебе, насколько волшебны твои сиськи на самом деле, — торжественно заявляю я.

Она закатывается от смеха, качая головой.

— Ты и правда нереальный.

Я подпрыгиваю на краю её кровати, упираясь руками в матрас.

— А вообще, насколько большая эта кровать?

— Размер Queen. Жаль, что не California king или что там у тебя дома. Некоторые из нас, деревенщин, могут позволить себе только это, — она принюхивается и морщит нос. Она что, шутит? Пожалуйста, Боже, скажи мне, что она шутит. — Держу пари, твоя кровать даже сделана на заказ.

Так и есть. Каркас и пружинный матрас длиннее, чтобы соответствовать моему росту.

— Ты не жаловалась, когда была в ней.

Её щёки становятся пунцовыми.

— Тебе всегда приходится сводить всё к сексу?

— Когда ты волнуешься? Чёрт, да, — я хватаю её за талию и притягиваю к себе между ног, моя рука лежит на её ягодицах. На ней чёрные леггинсы из спандекса, которые ничего не оставляют воображению. То есть всё, что я вижу, это её длинные-длинные ноги и идеальную задницу. — Человеку даётся столько терпения.

— Хочешь сказать, что уже отказываешься от меня? — она кладёт руки мне на плечи как раз в тот момент, когда я наклоняюсь и прижимаюсь ртом к её обнаженному животу.

— Никогда, — бормочу я, прижимаясь к тёплой, слегка солёной коже. Я целую её там. Нежные, лёгкие, как пёрышко, поцелуи, снова и снова, изо всех сил стараясь не пропустить ни дюйма кожи губами. Она дрожит под моим ртом, прерывистый вздох покидает её, когда я облизываю изгиб пупка.

— Тристан, что ты делаешь?

Я запрокидываю голову, и она проводит рукой по моим волосам.

— А на что это похоже? — я целую её в грудную клетку, пока она дёргает меня за волосы. Видимо, она хочет, чтобы я остановился? Почему?

— Я вспотела. Мне нужно принять душ.

— Ни за что. Мне нравится, когда ты потная, — провожу губами по краю её спортивного лифчика, глубоко вдыхаю аромат полевых цветов. Это лосьон, которым она пользуется? Или духи? Нужно спросить её. Но не сейчас. — Сама виновата, знаешь ли.

— Я? — она издаёт недоверчивый смешок, когда я смотрю на неё, прищурив глаза.

— Соблазняешь меня своим сексуальным лифчиком на молнии и спандексом, — я легонько шлёпаю её по заднице, отчего она спотыкается. — Ты действительно думаешь, что я буду паинькой, когда ты так одета?

— Если бы ты мне не нравился, я бы обиделась на такое замечание, — начинает она твёрдым голосом. Неужели я только что нажал на её феминистские кнопки? Дерьмо. Я ничего такого не имел в виду. — Женщины не носят одежду только для того, чтобы быть объектами возбуждения для мужчин, знаешь ли.

— Да, но ты носишь свои сексуальные лифчики и трусики только для того, чтобы свести меня с ума от похоти. Не отрицай этого, ты знаешь, что это правда. Ты сама призналась в этом несколько ночей назад, — указываю я.

Она впивается зубами в нижнюю губу, рассматривая меня. Её пальцы всё ещё в моих волосах, она осторожно перебирает их. Как будто ей доставляет радость прикасаться ко мне.

— Сходишь с ума от похоти?

Я киваю.

— Угу, — а ещё от неё. Протягиваю руку и играю с молнией, слегка дёргая её. Она легко скользит вниз, обнажая великолепную кожу. — Обожаю молнии.

Александрия улыбается, глаза сияют, когда она смотрит на меня.

— Правда?

— Чистая. Особенно, когда я могу сделать вот это, — я расстёгиваю лифчик до конца, ткань распахивается, открывая её грудь. У меня пересыхает во рту. Будет ли так каждый раз? В первый захватывающий момент, когда я вижу её обнажённой только для меня? Её соски твёрдые, как бусинки, и я притягиваю её ближе к своему нетерпеливому рту, целуя в местечко между грудями.

Александрия обхватывает рукой мой затылок, прижимая меня к себе.