— Они были суровы с тобой? — мягко спрашивает он.

— Большую часть времени мне казалось, что они даже не помнят о моём существовании, — честно признаюсь я. — Они всегда были заняты.

— Та же самая картина и со мной, особенно что касается отца, — Тристан смотрит вдаль, щурясь на солнце. — Он трудоголик. У него есть чем ещё похвастаться, так что это уже кое-что.

— У вас много денег, — констатирую я очевидное.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Состояние Прескоттов исчисляется миллиардами. Нам с Шепом нужно соответствовать, хотя от нас ничего не ждут. Не то, что от Гейба. Его отец полностью рассчитывает, что когда-нибудь он возьмёт на себя их семейный бизнес, не то, чтобы Гейб этого хотел.

— А ты собираешься заняться семейным бизнесом после окончания университета? — спрашиваю я с любопытством. Он тоже никогда не говорит о своём будущем. Как и я, тем более что понятия не имею, с чем оно будет связано.

— Если они возьмут меня. Наверное, — он снова переводит взгляд на заходящее солнце, в уголках его глаз появляются морщинки, рот кривится в напряжённой гримасе. — Не знаю, хочу ли я этого.

— Тогда чего ты хочешь?

— Я знаю, что мне нравится проводить время с тобой, — он берёт мою руку и сжимает её между своими. — Ха, это, наверное, прозвучало чертовски глупо. В духе Стивена.

Мне смешно, потому что, хоть я и знаю, что это неправильно, мне нравится, как он ревнует к моим отношениям со Стивеном. Хотя называть это отношениями — преувеличение. Это больше похоже на дружбу.

— Стивен очень милый.

— А я нет. Я далеко не милый, — сознаётся Тристан, снова толкая меня в плечо, на этот раз более мягко. — Тебе нравятся такие? Я зря трачу своё время, ангел?

Он зондирует почву, чтобы посмотреть, как я отреагирую? Как он хочет, чтобы я ответила? Повернувшись, смотрю на него, улыбаясь и не отрывая взгляда.

— Я не думаю, что ты зря тратишь своё время. И сладкое переоценивают. Я предпочитаю немного острых и самодовольных.

Его улыбка становится шире.

— Я бы никогда не подумал, что ты пустая трата времени. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Да, — искренне отвечаю я.

Я действительно так думаю.

ГЛАВА 22

Тристан

После нашего познавательного разговора на крыльце — кто знал, что пробежка заставит Александрию так сильно открыться — мы пробрались в дом, а затем и в её комнату, радуясь, что все, кто уже был внутри, сосредоточились на игре, разворачивающейся на экране телевизора.

— Мы могли бы быть террористами, они бы нас ни за что не заметили, — возмущается Александрия, как только я закрываю дверь в её спальню.

— Точно, как будто террористам интересен твой дом, — шучу, прочно запирая замок. Не хочется быть прерванным прямо сейчас.

— Ладно, пусть не террористы, а просто люди, вторгшиеся в дом, — она делает паузу, и я бросаю на неё взгляд. — Что? Такие преступления пугают меня до чёртиков! Ты сидишь дома, занимаешься своими делами, когда внезапно кто-то врывается и требует всё самое ценное. Не могу представить, насколько это страшно.

— В ваш дом каждый день вторгаются друзья Конрада, — серьёзно говорю я ей. Чёрт возьми, это правда. В настоящее время в гостиной пятеро парней, и троих из них я не знаю. — Или Келли.

Она морщится.

— Не смейся над Келли. Она расстроена.

— Из-за чего? — сажусь на край кровати Александрии и наблюдаю, как она бродит по комнате, хватает резинку для волос и собирает их на макушке в небрежный пучок.

Мне нравится, когда она так делает. Мне вообще всё нравится, чем бы она ни занималась.

— Из-за Стивена. Они всё ещё играют в игру «Ты-мне-не-нравишься-но-нравишься», — она закатывает глаза. — Им нужно просто разобраться с этим.

— Звучит знакомо, — замечаю с улыбкой, зарабатывая за свои слова шлепок по руке.

— Ты знаешь, почему я не тороплюсь, — парирует она, совершенно очаровательная. А я никогда не думал, что цыпочка очаровательна. — И ты говорил, что тебя это устраивает.

— Да. Честно, — у меня пересыхает во рту, когда она тянется к подолу своей толстовки и приподнимает его. И задирает его вверх, пока не обнажает голый живот и чертовски сексуальный спортивный лифчик, который на ней надет. Он прилично закрывает. Где она взяла эту штукенцию? — Проклятье, это что, новая пытка?

Она полностью стягивает с себя толстовку и бросает её на ближайший стул.

— Что не так с моим спортивным лифчиком? — она смотрит на себя сверху вниз, ещё более очаровательная, чем была раньше.

Я машу рукой, показывая ей подойти ближе. Она делает, как я прошу, останавливаясь прямо передо мной, и я поднимаю руку, поигрывая указательным пальцем с маленькой застёжкой молнии.

— Это. Вот что не так с твоим спортивным лифчиком. Он застёгивается на молнию, — прямо по центру. Один рывок, и я мог бы всё увидеть.