– За подписью начальства, говоришь? – он нехорошо прищурился. А вначале показался таким обходительным! – Что ж, пойдем. Сейчас мы достанем этот список, и ты ткнешь своим пальчиком в собственную фамилию.

– Пойдемте, – согласилась я. – Я даже могу сказать, что стою под номером двенадцать в списке.

Он еще раз смерил меня тяжелым взглядом, развернулся и зашагал широким шагом по коридору. Мне оставалось лишь подхватить юбки и бежать за ним следом.

В конце длинного коридора оказалась лестница, по которой мы и поднялись на второй этаж. Странно, почему он не воспользовался центральной лестницей в холле? Однако спрашивать об этом было бы смешно. Недалеко от лестничного пролета нас встретил кабинет с золотистой табличкой:

Начальник сыскного отдела Д. Ригли

Так, я похоже с ходу успела не понравиться тому человеку, кто должен нас принимать на работу и утверждать. Печальненько. Но я же не понравилась ему просто по половому признаку, а не из-за того, что не выполнила порученную работу? Следовательно, мой шанс еще не утерян.

Тем временем Д. Ригли прошел за большой стол из темного дерева, со столешницей, обитой зеленым сукном. Порылся с ворчанием в ящиках стола и достал знакомый список.

– И так, номер двенадцать говоришь? – прищурился он, разглядывая неприязненно меня.

– Именно так, – кивнула в ответ. Мне даже не предложили присесть. Куда делся тот обходительный мужчина, которого я встретила у входа? Поэтому пришлось встать напротив стола и смиренно сложить руки на животе. Сумочку же повесила на запястье.

Он бегло пробежал глазами по документу. Скривил губы и прочитал:

– Та-ак, номер двенадцать: мейр М. Фостер. И где же этот достопочтенный мейр?

Я молча полезла в сумочку. Он вновь скривился, видимо ожидая, что снова стану перетряхивать ее содержимое. Однако паспорт лежал в отдельном кармашке, и его достала сразу. Я и направление туда же клала. Но оно каким-то образом выпало. Он раскрыл голубую книжицу с серебряной совой на обложке и торжественно прочитал:

– Мари Фостер, – задумался на несколько секунд, а затем добавил:

– Но почему в списке вы значитесь как мужчина? Вы изначально готовили подлог и хотели меня обмануть?

– Позвольте посмотреть? – я протянула руку и получила злополучную бумагу. Поднесла ее ближе к глазам, пытаясь увидеть причину недовольства Д. Ригли. Рядом с моим именем действительно стояло «мр», что было сокращенно от слова «мейр». – Возможно Бести опечаталась на автомате, ведь остальные здесь мужчины. Это же не преступление?

– Не преступление, – согласился хозяин кабинета со мной. – Но поступок, который грозит мне многими неприятностями. Все прекрасно знают, что с женщинами я не работаю ни при каких условиях. А вас буду вынужден терпеть целых три месяца, так как подписал эту шердову бумажку!

Он выхватил список из моих рук и гневно потряс им в воздухе:

– Придется сообщить ректору, чтобы он наказал эту нерадивую сотрудницу!

Бести была дамой предпенсионного возраста. Очень добрая и очень старательная. И я совсем не желала ей зла. Хотя со старушки вполне могло статься преднамеренно пропустить букву «а».

Я забрала бумагу обратно и стала еще раз внимательно разглядывать двенадцатую строчку в списке. И в итоге нашла то, что выводило секретаря из-под подозрений. После «м» и «р» стояла злополучная «а». Но она пропечаталась недостаточно хорошо, поэтому ее можно было принять за обычный дефект бумаги. И разглядеть можно было лишь при тщательном осмотре. Я это все выложила недовольному начальнику. А затем еще добавила сверху, уже смекнув, что ближайшие три месяца избавиться просто так от меня он не сможет:

– И если бы вы смотрели более внимательно, то заметили, что пробел перед моим именем несколько длиннее, чем в остальных строках списка.

Внешне мужчина снова закаменел, но было видно, какая внутри него идет борьба. Еще чуть-чуть, и из ушей должен пойти пар. Затем он, видимо, что-то решил. Выдохнул, быстро черкнул пару строк на клочке бумаги и протянул его мне со словами:

– Иди в 110 кабинет. Там тебя обеспечат работой.

Я забрала заветный бланк из его рук, изобразила подобие книксена и отправилась восвояси, гордясь собой.

На двери 110 кабинета красовалась загадочная надпись: «АХЧ». Я мысленно попыталась ее расшифровать. Однако у меня ничего не вышло. Решив, что нечего гадать, нужно действовать. Постучала и вошла, не дожидаясь ответа.

У окна кабинета стоял массивный стол с огромной кипой бумаг. Но сейчас бумаги были сдвинуты к дальнему краю. А на освободившемся пятачке примостился пузатый чайник и тарелка с пирожками. Судя по запаху, пироги были с рыбой. Чай пили мужчина и женщина. Оба в зеленых форменных сюртуках, но без эполет.