Не получалось. Поэтому они вопили лишь по поводу чрезмерной жестокости приговоров «борющимся за равные права негров с белыми» да про «неприемлемость осуждения человека в его отсутствие, тем более приговора к смерти в петле». К слову сказать, большинство пойманных «подземщиков», готовящих мятеж, именно что повесили. Напоказ, чтобы другим неповадно было. Из важных персон чаша сия миновала только Мюррея, который очень активно сотрудничал, в результате чего и получил пять лет в особой тюрьме, где был очень хороший надзор и вполне себе комфортные условия содержания. А что поделать, таких персон, если уж не приняли решение придавить, по возможности берегут. Как ни крути, а он ещё был полезен. Хотя бы тем, что мог давать консультации о работе своих коллег. Врать совсем уж нагло и по-крупному недоговаривать ему не даст общее понимание ситуации. Ведь если попробует вести свою игру, то его просто придавят по-тихому и скажут, что так оно и было. Ну да, Мюррей уже имел несчастье познакомиться с методами работы зарождающейся в Конфедерации тайной полиции. И они его явно впечатлили.

Впрочем, не Джерритом Смитом единым. Практически одновременно с этим громким убийством по западу США прокатилась волна громких и наглых ограблений крупнейших банков, которые были очень даже похожи на случившееся почти два года тому назад. Отвлекающие внимание полиции акции, а потом под шумок потрошился банк… банки. В том же Нью-Йорке одновременно были обнесены аж четыре банка, причём полиция была действительно отвлечена важными для себя делами. Какими именно? Нападениями на военные части и на свои же собственные участки. Жертв было мало, зато шума было много. В том числе от «странных бомб, взрывающихся с грохотом и очень яркой вспышкой. Никого не убивающих, зато на некоторое время лишающих зрения». Ну да, экспериментальные светошумовые взрыв-пакеты со значительным содержанием магния. Плюс совмещённые с ними дымовые шашки, без них было бы куда менее эффектно.

Из этого было ясно, что О’Галлахан сработал на славу, взяв янкесовских финансистов за жирное вымя. Тут дело было даже не столько в причинении им одномоментного ущерба, сколько в том, чтобы донести послание. Какое? Что отныне они не неприкосновенны. Что если будут и дальше столь активно толкать свою марионетку на президентской должности в сторону продолжения войны с Конфедерацией, то будет им весьма печально. Казнь Джеррита Смита. Череда ограблений принадлежащих им или тесно связанных с ними крупнейших банков. Думаю, этого нельзя не понять.

И наконец, международная обстановка и отношение наиболее влиятельных стран к войне США и Конфедерации. Если со вторым было не так чтобы очень хорошо – либеральная и вообще передовая пресса тщательно и с удовольствием выливала на головы южан огромные емкости с дерьмом и прочими дурно пахнущими веществами – то первое лично меня сильно порадовало. Особенно новости из России. Вездесущие гиены пера довольно быстро пронюхали о заключенном между военным министерством Российской империи и оружейной компанией Станича договоре об организации производства на землях империи передовых образцов стрелкового вооружения, выпускаемых «по лицензии».

Удалось. Наверняка на руку сыграло то, что император Александр Николаевич как раз в это время был сильно озабочен масштабным перевооружением армии, что и поручил Милютину, своему военному министру. А уж наглядно продемонстрировать преимущества винтовок системы «спенсер», модернизированных карабинов Шарпса с приспособленной к ним оптикой и такого уникального оружия, как первые в мире пулемёты… Плюс ко всему этому не сильно гнаться за барышами, ограничившись необходимым минимумом. Да и фактор того, что договор заключался не совсем с чужаком, а с тем, чьи не столь далёкие предки не просто проживали в Российской империи, но и были вполне себе благородного происхождения, сработал. Поверьте, это тоже немаловажно. Давно внесённые в список российского дворянства Станичи не прекращали быть таковыми, что в условиях абсолютной монархии давало определённые преимущества. Равно как и личность самого владельца. То есть моя. Как-никак я являлся не просто офицером, но получившим определённую известность и за пределами Конфедерации и США.

Думаю, что посланник КША в Петербурге сумел и насчёт месторождений золота на Аляске договориться. Только вот такие вещи в газеты точно не попадают, слишком секретные. Ну да это я скоро узнаю либо у Борегара, либо у Пикенса, который тоже обещал в Ричмонде проявиться. Ведь это будет уже скоро.

США, штат Виргиния, Ричмонд, апрель 1862 года

Вот и прибыли. Столица Конфедерации встретила нас суетой, шумом-гамом и офицерами Борегара, которые были явно озабочены тем, чтобы не просто встретить нас, но и передать, что командующий Потомакской армией очень хочет меня видеть. Как можно скорее хочет. А ещё добавили, что из-за крайне нервозной обстановки в верхах лучше мне постоянно находиться под охраной верных людей. Стоило мне спросить, не преувеличивают ли они, как сразу последовало очень важное уточнение. К Джонни, оставленному «на хозяйстве», то есть продолжать работу формирующейся тайной полиции, уже приходили из высоких кабинетов. «Дружелюбно» проинформировали, что как он, так и поддерживающий деятельность нашей структуры Борегар слишком много на себя взять пытаются. И чересчур жёстко обращаются как с подозреваемыми, так и с весьма уважаемыми членами общества.

М-да, дела. Как я понял из слов офицеров Потомакской армии, мне мало-мальски знакомых, Джонни их послал, пусть и в относительно вежливых выражениях. Только после этой встречи передвигался в сопровождении не менее пятёрки отборных головорезов из числа «диких». Чутьё бывалого ганфайтера, не чуравшегося криминала, оно у него всегда было развито. И раз так, то и мне следует быть поосторожнее. Уверив посланников Борегара, что непременно воспользуюсь дельным советом, я задал ещё один вопрос:

– Когда и где генерал желает встретиться?

– У вас в особняке. Сегодня ближе к ночи.

– У меня? – неподдельно изумился я. – Нет, я ничуть не против, но это может быть воспринято как ещё один повод для раздражения. Может повредить.

– Не может, – покачал головой капитан Додсон, «щеголявший» повязкой, прикрывающей выбитый глаз, и ещё несколькими шрамами на лице. – Всем уже стало известно об общих интересах вас и генерала. И губернатора Пикенса тоже.

– То есть встреча будет символом нашего союза, подтвердит его.

– Да, – подтвердил Додсон. – Это похоронит слухи, которые пытаются распускать. О том, что вы и Пикенс не доверяете генералу, ведёте интриги за его спиной.