Однако у наших радистов был день профилактики, и связь с другими районами практически отсутствовала.

– Профилактика!..
– возмутился Юрков.

О том, что у них произошло, он все только обещал рассказать.

– Ну, Фревилечка, давай начнем! Поехали в ту усадьбу. Но мне нужно было сначала понять, что он собирается там делать.

– Мы должны знать, что это была за комбинация, в которую впутали Берто. Так проделаем это на моей шкуре, - сказал Юрков.

– Ты в роли бедняги Берто?

– Вроде того. Постараюсь вести себя как мохчно естественнее. Еще вопросы есть?

– Имеются. Значит, тебе что-то известно?

– Ничего неизвестно.

– Как же ты собираешься действовать?

– По аналогии. Черный ящик, да и все. Берто был в усадьбе, а потом уволился. На входе черного ящика - посещение усадьбы, на выходе - заявление по собственному желанию.

– А что в ящике?

– Это-то мы и узнаем. Увидим, что будет происходить со мной.

– Но что же в этом ящике?..

– Послушай, Фревиль: или мы будем действовать, или я улетаю.

Я спросил Юркова:

– Что я должен делать?

– Везти меня в усадьбу.

– Я, таким образом...

– Правильно. Именно то, что ты хотел сказать. Ты, таким образом, сунешь меня головой вперед в этот самый ящик. В черный.

– Брр!
– сказал я. И проглотил таблетку.

– Ох и наживаются на тебе фармацевтические фирмы!
– сказал Юрков.

Я попросил десять минут. Да, я должен узнать, в чем там дело; но...

– Послушай, - сказал я Юркову, когда он объявил, что мое время истекло, - я, конечно, слишком привык иметь дело с роботами. Однако я понимаю, что ты, как-никак...

– Начинается! Абстрактный гуманизм...
– принялся Юрков формулировать (или цитировать - этого я никогда не умел отличить).

– Но я просто боюсь за тебя! Мы же понятия не имеем, что там, в черном ящике.

– Тигры там. Людоеды.

– Не знаю.

– Ну, хорошо. Ты разговаривал с Берто, когда он уже вылез из ящика?

– Разговаривал.

– Ты не заметил - может, он покусанный был? Или в синяках? Или, может, его там, в ящике, голодом морили?

– Не морили...

– Так поедем скорее.

– Нет.

– Что - нет?

– Не могу.

– Хорошо. Что ты предлагаешь?

– Мы поедем в усадьбу. Но разыграем все это иначе. Представим, что не я от тебя, а ты хочешь от меня избавиться. Ты сунешь меня в черный ящик.

– Фревиль, я понимаю, что тебе до смерти хочется к тиграм и людоедам. Но из этого ничего не выйдет. Тот, кто толкает в ящик, должен быть старым работником Отдела. А тот, кого толкают, должен быть новичком. Так что ничего не выйдет. Нас моментально раскусят, вот и все.

– Что же делать?

– Ты, Фревиль, всегда был мастером по части задавания вопросов. С годами это стали называть иначе - недавно я услышал, что ты отличаешься блестящим умением поставить проблему. Но почему отвечать на твои вопросы достается мне?

– Это, знаешь ли, тоже вопрос...

– Хватит. Едем в усадьбу. И там ты будешь толкать бедного Юркова в черный ящик, где тигры сидят.

– Но как же так...

– Да так! Ты - старожил Отдела. Я буду новичком. Все правдоподобно.

– Но...

Юрков хлопнул меня по плечу:

– Да почему бы тебе не позволить старому другу отдать жизнь во имя достижения абсолютной истины?

Я был вне себя. Но Юркову все было нипочем. Он хохотал.

– Что ж, двигаем!
– сказал Юрков.

– Вперед!
– согласился я.

– Все будет как надо, старик!
– сказал Юрков.

– Не сомневаюсь!
– сказал я.

– Это мое, - сказал Хемингуэй.

– Ничего!
– сказал Юрков.

– Ну, пора, - сказал я.

И мы выехали в усадьбу...

Решили начать с того самого бара. Он произвел на меня, в общем, приятное впечатление. Я высказал свое мнение о баре и старике-австрийце, который встретил нас там; Юрков воздержался от комментариев и сказал, чтобы я не болтал о постороннем за работой.

Работа наша заключалась в том, что мы сидели в баре и ждали.

Примерно через час Юрков вспомнил: за вредность полагается усиленное питание. Но едва мы сделали заказ, как в дверях появился человек определенно не здешнего вида. В нем мало что напоминало обитателя фермы - и в одежде, и в манере держаться. Что касается последнего, то он, пожалуй, был пьян...