Он положил ладонь на моё колено. Я уже было собиралась накрыть его руку своей, но испуганно посмотрела на неё.

— Фироз! Что произошло?

Бледные и блестящие ожоги покрывали его руки и исчезали под рукавом.

— Пожар?

Саалим рассказал мне о том, что он пострадал.

— Я подслушал планы даркафов поджечь дворец в ночь на Фальса Мок. Это должно было выглядеть, как случайный пожар в доме знахарки, — продолжил он. — Я начал волноваться за тебя.

Фироз рассказал мне о том, как пошёл во дворец, приготовившись умолять солдата покараулить дом знахарки, но оказалось, что дворец совсем не охранялся.

— Я сразу же вошёл внутрь.

Конечно же, это магия Касыма заставила стражников исчезнуть.

— Саалим рассказал мне, что ты спас мне жизнь, — я взяла его руку, покрытую шрамами, и прижалась к нему. — Я не знала, что ты так сильно пострадал.

— Король?

Я кивнула.

— Я был тебе должен. Особенно после того, как я с тобой поступил…

Смутившись, он повёл плечами, чем заставил меня оторваться от него.

— Между вами что-то есть? Он выглядел очень обеспокоенным.

Наконец-то я могла больше не врать.

— Мы с ним поженимся.

— Эмель? — ахнул Фироз.

На его лице было написано такое удивление, что я почти обиделась.

— Ты, королева?

Но затем он успокоился и как будто начал это обдумывать.

— Ты должна ей стать. Ты всегда умела сотворить что-то из ничего, найти соль в песке.

Мои щёки потеплели.

— Как и ты, Фироз. Ты только посмотри, что ты приобрёл.

Я не стала уточнять, так как не была уверена в том, что он приобрёл. Я посмотрела на то, как встаёт солнце за низкими облаками, а небо голубеет с каждым дуновением ветра.

Он покачал головой.

— Когда-то я думал, что мне необходимо оставить семью, вырваться из поселения, но я был не прав.

Я оторвала взгляд от мужчины, который подметал землю перед магазином. Это был тот же самый мужчина, который даже не обратил внимания на Фироза, лежащего на улице без сознания.

— Я приехал сюда и попробовал всё, чего желал. Но мы с Рашидом поняли, что то, что мы приобрели — вся эта свобода, вся эта блажь и богатство города — не стоили того, что мы потеряли, оставив друзей и семьи. И теперь, когда Соляной король мёртв… — он съёжился, произнеся это. — Прости…

— Всё в порядке, — сказала я. — Он заслужил свою участь.

— Теперь, когда в поселении новый правитель, я начал задумываться о том, что там я буду счастливее.

— Что ты пытаешься сказать?

— Как только я достану денег, я собираюсь вернуться домой.

Его признание не причинило мне боли, как я ожидала.

— Вот почему…

Он указал на свою одежду и тюрбан, после чего кивнул.

— Я скучаю по маме, братьям и сёстрам. Я хочу вернуться к ним и стать тем братом, которым они будут гордиться. Я потерял себя во всём этом, и мне это не нравится.

— Вернёшься на рынок?

Он улыбнулся и кивнул.

— Рашид тоже поедет?

— Да.

— Тогда я рада.

Его плечи опустились.

— Какое облегчение.

— Ты ведь не уедешь, не попрощавшись?

— Обещаю.

Я взяла его руку в свою, наши пальцы переплелись. А затем я положила голову ему на плечо, и, сидя так, мы наблюдали за тем, как утро превращается в день.

— Королева Эмель, — прошептал Фироз. — Надеюсь, Саалим знает, как хорошо тебя обучили ублажать мухaми. У него нет ни единого шанса.

Громко рассмеявшись, я призналась, что Саалим имеет об этом некоторое представление.

— Скажи мне одну вещь, — попросил Фироз, понизив голос, и я в ожидании посмотрела на него. — У него длинный змей?

С дикой улыбкой на лице я чуть не столкнула его с крыши.

***

Тави не могла перестать обнимать меня. Точнее она прерывалась, чтобы вытереть лицо, но затем снова хватала меня и сквозь рыдания бормотала о том, как она рада меня видеть.

— Не могу поверить в то, что моя сестра станет королевой!

Она обхватила руками моё лицо и начала ласкать мои щёки большими пальцами, как это делала наша мать.

— Ты сможешь переехать во дворец! — воодушевленно сказала я, представив будущее, в котором мы крали с кухни куски хлеба и передавали их друг другу под столом на званых обедах.

Я представила вечера перед камином в гостевой башне — в башне Тави — и как мы рассказываем друг другу истории из своей прошлой жизни, одну невероятнее другой.

— Ты можешь себе представить, что когда-то мы мылись раз или два за луну?