– Это что? Это то, о чем я думаю? – Стефания аккуратно подносит ложку с супом ко рту, успешно минуя пушистую макушку верткой Ханны.

– Ага, – смеется Лариса. – Забрали мы деда. Хотели сюрприз тебе сделать. Будем вместе жить.

Шуршат по ступенькам тапки Макара – спешит, спускается из своей волшебной башни.

– Как вместе? – Стефания проливает суп, передает дочь Ларисе, идет за тряпкой.

– Как, как… так. – Макар включает чайник. – Кто со мной будет чаевничать? – Собирает заявки и вынимает кружки из шкафчика. – Дед! Чай? – кричит в глубь дома.

– Бху-бху! – отвечает дед Прокопий, кряхтит, выжимая крупное костлявое тело из мягких подушек дивана.

Все наконец собрались за круглым столом. Прокопий сразу занимает руки делом – колет грецкие орехи, вынимает ядрышки из скорлупок, складывает в глиняную пиалу. Он здесь, но он здесь не главный. Все решения за хозяином дома.

– Мы, Стеша, посмотрели долгосрочный прогноз погоды – впереди резкое похолодание на долгие недели, дожди. Это раз. Мы подсчитали расход на два дома и запасы угля. Это два. Мы проконсультировались с «главным экономистом» острова…

– Это кто? – Стефания уже поняла, к чему идет разговор.

– Джина, хозяйка кафе на набережной. Ты же знаешь ее, – пояснила Лариса. – И она не гарантирует, что сможет обеспечить нам топливо. За любые деньги. Это три. Дом Прокопия неприлично старый…

– Это я неприлично старый. А дом – нормальный дом, – без особых эмоций прокомментировал Прокопий.

– Нормальный дом Прокопия свистит сквозняками из всех щелей. Это четыре. Дед что-то закис в одиночестве целыми днями…

– Сам ты закис, Макарий. – Прокопий возражал исключительно ради обозначения своего несокрушимого «я».

– Это пять. Вас с Ханной мы одних ни за что не оставим. Это шесть. Достаточно аргументов?

– Седьмое – дед уже здесь, а одной в доме страшно. Как же мы разместимся? – Стефания была умной девочкой – не пыталась противостоять логическим и рациональным конструкциям.

Все выдохнули. Дед был откровенно рад, да ведь он и вправду что-то расклеился в последнее время. Машка, пританцовывая, собирала посуду со стола. Макар с Ларисой довольно переглядывались. Стефания вдруг поняла, как устала от своих попыток организовать нормальную жизнь в доме с чудеснейшим, но чужим и таким трудным от старости дедом, сразу будто размякла.

– Эй, Стефа, не спи! – Машка теребила ее за плечо. – Нам еще ваши вещи надо успеть перенести. Твоя комната будет рядом с моей. Круто?

Они с Машей ровесницы, но та ведь совсем девчонка девчонкой… Лариса отправила с ними Макара – тяжести-то кто понесет? Да какие там тяжести, Лар? Это просто она, глупая, еще не осознала масштаба переезда. Масштаб был абсолютный. Пока они с Машей собирали тряпочки-посудки, Макар успел перенести обеденный стульчик Ханны, ее кроватку, коляску, даже ванночку. Навьюченные сумками с одеждой, они зашли в подготовленную для мамы с малышкой комнату на втором этаже, о существовании которой Стефания и не подозревала.

– Я тут все расставила – должно быть удобно, как мне кажется. Потом ты под себя всё устроишь, если захочется, да? Сегодня поскорее разложи необходимое, я пока Ханну искупаю, и будем ее укладывать. – Лариса потирала ладошки, окидывая хозяйским взором комнату.

Внизу что-то грохнуло и раздался отчаянный рев. Ларису моментально унесло вниз, Стефания дернулась было следом, Машка села на пол перед пакетами:

– Это Ян. Что-то уронил и превентивно орет, чтоб его не отругали. Будто его, бедняжечку, кто-то когда-то ругает. Лариса разберется.

– Она всё всегда и везде успевает? Всё и все у нее под контролем? – Стефания спрашивала, не поворачивая головы, раскладывая детское бельишко в ящики комода.

Маша подошла, заглянула ей в лицо:

– Ты же не замышляешь побег? Шучу. Расслабься и позволь ей сделать твою жизнь легкой и приятной. Есть женщины, которым идет быть хозяйкой большого дома, собирать вокруг себя многочисленную семью, окутывать каждого заботой… Ей это не в тягость, поверь. Тебе не предъявят счет за потраченную любовь. Лариса – искренний человек и чуткий. Если тебе что-то не подходит, она всегда к тебе прислушается.

– Ты тут, значит, кайфуешь? – Стефа усмехнулась, удивляясь про себя этой пламенной речи невестки в защиту свекрови.

– В меру своих сил и способностей. Я сопротивлялась поначалу, и еще как. Что-то там отстаивала… Пустая трата сил – она всё равно всегда оказывается права. Ну, почти. И я почти уже не спорю.

– Но ведь споришь?

– Конечно! Сегодня я доказывала, что нельзя переносить твои вещи, пока ты не дала согласие. Нет, я знала, что ты согласишься, но ведь так нечестно.