Тут их заслышал Аруэ, которому успел надоесть господин Погребский, и он ловко подхватил:

– Да вы, многоуважаемая сударыня, философ! По натуре… а может быть, и по образованию?

– Больше по натуре, я сама из средней семьи, и не могут меня не волновать проблемы нашего общества.

Тут Виктор не знал, как ему быть: рассмеяться им всем в лицо или же злобно заткнуть рты.

«Да когда вы последний раз бывали в порту? Или на Всесезонном рынке? Когда господин Погребский последний раз интересовался о детях своих работников? Или о том, куда ежедневно отплывают корабли, набитые молодыми людьми, старшим из которых еще и двадцати не исполнилось?»

Благо для Виктора его мучения подходили к концу, поскольку начиналась церемония награждения на «Адамас Корона».

– А вы так и выйдете, без парика? – свысока заметил Доброславный.

– Пренеприятнейший случай произошел. Когда из кареты выходил, ветром сдуло, и прямо в лужу. Представляете?

По укладке Виктора было понятно, что никакой ветер его головы не тревожил, оттого ответная издевка звучала куда язвительнее, чем колкость Доброславного.

Все гости расселись по местам. Виктор, Герд и Мария заняли столик для важных особ в первых рядах у сцены. К ним туда же пристроились мать и отец Галье, с важным видом, но трудно скрываемым смущением. Минут через десять начали объявлять номинации и номинантов. Лучшая постановка: «Бал у матери Теры», «Однажды, в далеких краях» (пьеса Виктора), «Сосновый лес», «Розовые цапли». Лучший режиссер: Малик Адамин, Виктор Дезир, Егир Долмашко, Поли Герман. Потом шли номинации «Лучший актер», «Лучшая актриса», «Лучшая музыка» и т. д., имен там было слишком много, чтобы обращать на них внимание. Также были особые номинации: «Лучший дебют», «Образцовый театр» и «Малиновая ветвь за особые достижения». Как и ожидалось, призы за лучшую режиссуру и дебют забрал Виктор, а вот лучшей постановкой признали пьесу «Розовые цапли» за авторством Поли Германа; провокационная вещь, со множеством непристойных сцен, на которую мало кто сходил, а вот Виктору она понравилась, и он был готов даже уступить Герману и «Лучшего режиссера».

Премию «Образцовый театр» уже традиционно забрал Штур, а «Малиновую ветвь» преподнесли девяностолетнему господину, весьма плодовитому театральному деятелю, который однако был немножко не в себе, а потому, когда его вызвали на сцену и зал начал аплодировать, не поднялся на подмостки, и минут пять-десять рукоплескал вместе с остальными каждый раз, когда объявляли его имя.

В отличие от остальных номинантов, Виктор и не думал выделяться. Он не готовил речей, а лишь вышел (дважды), поблагодарил за отметку и на том откланялся. Но такая немногословность и даже равнодушие только сильнее возбудили публику. Начали перешептываться, строить теории; еще надолго запомнится людям высшего света загадочное выступление режиссера-модерниста.

Церемония премии «Адамас Корона» плавно перетекла в церемонию гуманитарной императорской премии. За ней Виктор и его компания уже не следили, единственное – Дезир задержал внимание на речи Франсуа Аруэ, который держал орден за какие-то достижения.

Церемониал завершился последовательными речами: промышленника Александра Серебряного – богатейшего горожанина, владельца группы фабрик «А. Серебряный», президента торговой компании «Восток – Запад» Анастасии К. и градоначальника Садд-Скалади Антония Марка.

«Полчаса бессодержательной болтовни, – заключил Виктор. Нет бы просто сказать спасибо всем и за все и уйти. Нет! Я буду стоять и говорить, и говорить, и говорить, и чем меньше мне будет о чем говорить, тем длиннее я буду составлять фразы».

На балу Виктор немного развеселился – закуски порадовали вкусовые рецепторы, шампанское ударило в голову, танцы спасли от душных разговоров с душными людьми. Домой же Дезир поехал с Марией. Вообще-то, при всей прогрессивности алийского общества, не принято было молодой девушке уезжать ночью с кавалером одной, тем более на глазах у родителей. Но семья Галье была готова позориться, лишь бы угодить Виктору.

Спустя пять дней после июньского бала Виктор читал лекцию в университете по культуре народов Северных Инсов. Разбирался материал, изданный за авторством самого Дезира два года назад (сам он несколько лет как состоял штатным профессором при кафедре). Читали фрагмент «Легенда о Великанах с острова Хэм, комментарии, а также замечания по путешествию профессора Модеста Марусского» из цикла по культуре североинских народов. Как всегда, в зале был аншлаг; все билеты на лекции Виктора разбирались за несколько дней (на лекции ведущих профессоров и светил интеллектуальной среды учебные заведения за свой счет проводят аукцион билетов).

Виктор читал в одной из самых больших аудиторий Садд-Скаладийского университета. Пятьсот взглядов было приковано к Дезиру, стоящему за кафедрой.

– …Обузданность – таково было их единственное условие.

«Не позволяйте вашим страстям стремиться познать Нас. И не взгляните на Нас, и не услышьте Нас, и не поймите Нас, а лишь верьте Нам, а более вас Мы и не просим. И по сему Завету, священность которого утверждена взаимными клятвами, пребудет ваш народ в мире, и не возбраняется любое дерзновение во славу Завета, да только обузданность будет вашим единственным бременем».

Такой договор заключили жители острова Хэм северного архипелага Хэм-Костерия, что находится в водах поныне неизученного севера Нуветеррии, с Великанами, которых сами аборигены называют [Терри]. (Вероятно, «Терри» также близко по смыслу со словом «боги», но более точным относительно сопоставления свойств будет вариант «великаны».)

Согласно священным письменам, заполученным с острова Хэм в 397 году (новой эры), копии с которых поныне хранятся в Музее археологии и антропологии в Керри, народ долгие годы (в источниках указываются тысячелетия, но, по всей видимости, это не более чем поэтическое преувеличение, свойственное религиозным письменам жителей Востока), жил по Завету с Великанами, пока люди (около пятисот лет назад, если верить первоисточнику) не утратили свою «обузданность».