Она, дорогая моя ракета, прибежала быстрее, чем приехала скорая, оценила обстановку, и собрала мне сумку в роддом. А этот чудак, шатался как неприкаянный по квартире, и не знал, чем себя занять. У меня схватки шли одна за другой, я только успевала дух переводить, а голову сверлила одна мысль:"Хоть бы мальчик родился, хоть бы мальчик." Я наивная, тогда не понимала, что роди я этому малохольному хоть золотую рыбку, все равно осталась бы виноватой в его неудавшейся жизни.

Скорая наконец то подкатила к подъезду, меня вывели под белы рученьки, и мы поехали в мой, почти родной, роддом. Там уже, естественно ждали меня, и готовили операционную. Время было вечернее, поэтому встречали меня дежурные врачи-два мужчины. За двое родов, которые произошли со мной в этой жизни, я поняла, что рожать лучше с врачами-мужчинами, они внимательнее, предупредительнее, в общем возятся с тобой, как с хрустальный вазой. А может мне это показалось.

Процесс оформления и приёма прошёл очень быстро, видимо ждать было некогда. Я не помню, как я оказалась в операционной, в этот раз я ничего не слышала под наркозом, но мне что-то снилось. Потом я задумаюсь, почему так долго шел процесс. Ведь привезли меня, мне казалось, в больницу часов в семь вечера. А у моей дочери на бирке будет стоять загадочное время 00.20. У меня крыша ехала, или у врачей? Или просто так случилось, или была причина?

Теперь это конечно не важно, но процесс закончился в 00.20, я, с помощью кесарева сечения, родила дочь, весом 2900, ростом 53 см. Самым страшным было пробуждение, один из хирургов хлопал меня по щекам и говорил: "Черненко, просыпайтесь, у вас дочь, слышите меня? Черненко, очнитесь, у вас родилась здоровая крепкая девочка!". А я не хотела этого слышать, и не хотела просыпаться!

Я хотела мальчика! Хотя сейчас я понимаю, мне, реально мне, было все равно, кто родится, но мне нужен был мальчик для Витька! Я не стала подавать признаков жизни в надежде на то, что в следующий раз меня разбудят и скажут: "Черненко, просыпайтесь, у вас мальчик!". Наивная нанайская девочка, я думала, что счастье зависит от пола ребёнка.

Я проснулась, и тихо лежала, не шевелясь и не дыша, не хотела я возвращаться в реальный мир. Палата была одноместная, поэтому мне никто не мешал. Я вернулась в этот мир и старалась принять то, что я родила девочку, а не мальчика и придется с этим смирится, потому что все уже случилось. За окном стоял август, под окном шелестели листвой деревья, моя беременность закончилась, но счастья я от этого не ощущала.

Посещали меня дорогие медики часто. Видимо потому, что второе кесарево сечение случилось раньше, чем это было разрешено медицинскими канонами. А я пока, видимо не отошла от наркоза, или обезболивающие поставили, но в тот момент в моей душе было все ровно. Даже мысль о том, что родилась все-таки девочка, не доводила меня до истерики, как в первый момент осознания. Она, эта мысль, просто лежала в моей голове и не шевелилась.

А потом был обход. И даже сейчас я помню те чувства, которые накрыли меня тогда, когда Сергей Иванович, так звали хирурга, который делал мне кесарево сечение, рассказывал об анамнезе, о течении операции, об осложнениях, о результатах. Слушая все это совершенно свободными ушами, и воспринимая это совершенно пустой головой, я вдруг услышала и поняла, что мне, мне, которая хотела, как минимум троих детей, перевязали трубы!!! Эй, врачи, кто вам дал право это делать?

Вот такая информация свалилась на меня в то утро. Лучше бы я оглохла, чем услышать то, что они сказали! Я по умолчанию узнала о том, о чем мне лучше было просто не знать. И, обратите внимание, тем, советским врачам было глубоко насрать на меня. На мои чувства, переживания, и конечно на мои жизненные планы. Они посчитали, что так для меня будет лучше. Ну а как по другому? Ноги нет. Что я в этой жизни могу? Двоих детей за глаза!

Но сами они этого, конечно, не могли сделать, инструкции не позволяли. Хотя, перевязав мне маточные трубы, они избавили себя от многих сюрпризов с моей стороны. Я-то знаю, что года через полтора я бы снова приперлась к ним рожать. А им снова бы пришлось кроить и выкраивать мои разрезанные вдоль и поперек маточные стенки. Поэтому такой разворот событий, с перевязкой маточных труб, для хирургов-гинекологов железнодорожного роддома, был одним из благоприятных.

Но кто-то должен был подписать бумажку, в которой была заключена просьба об этой самой операции, с обоснованием. Кто мог написать эту бумажку, если я была не в себе. Ну ясно понятно с первого раза. Конечно это была моя заботливая мама! Так что много у меня вопросов к этой женщине, и к живой и к мертвой. И я ей за это мстила. И в этом случае я не хочу слушать никаких оправданий в ее адрес и не хочу ее понимаыть! Вообще!

Сейчас то я реально понимаю и осознаю, что мама прибежала с этой просьбой к хирургам, скорее всего найдя помощника в медицинских кругах. С одной сторон, она так сделала, потому что боялась, что я нарожаю пяток детишек, и повешу их ей на шею. Хирурги боялись тоже, что я к ним приеду третий раз и будут осложнения, поэтому все прошло без сучка и задоринки. Мама написала, хирурги реализовали. Все по фен шую.

Одно они все забыли, и мама и врачи, забыли о том, что я-живой человек и тоже имею свои мечты и желания желания, но в советской стране думать о калечных было не принято. И когда сейчас говорят о бесплатной советской медицине мне смешно и горько. Система была простая и безотказная, выживал сильнейший, естественный отбор, так сказать. А с ампутациями еще проще, просто надо придумать глобальные причины для ампутации и укрепить это подписями родственников.

Конец ознакомительного фрагмента.