Он дождался ночи и стал наблюдать за палисадом, ожидая удобного случая. Когда такая возможность представилась, он забрался на низкое место и перемахнул через него. Он упал на другую сторону, и ветер вырвался из его старой груди. Он старался дышать как можно тише, надеясь, что не насторожил стражников.

Удовлетворенный тем, что его не обнаружили, он двинулся дальше в деревню, переходя из тени в тень. Кирха находилась почти в самом центре, окруженная открытым пространством. Он не мог представить себе худшего места для нее — по крайней мере, для его целей.

Он услышал голоса и увидел свет фонаря. Он бросился в темную тень и вжался в нее так глубоко, как только мог, пока звук и свет не исчезли. Затем, встав на четвереньки, он пополз вперед.

Он не успел далеко уйти, как понял, что его тело слишком старо для такой работы. Суставы кричали в знак протеста, и если бы возникла необходимость бежать, он был бы не в состоянии. Все рухнет, и Камень никогда не будет принадлежать ему. И все же он должен был знать. Он должен был получить его. Он пошел дальше, приседая и прикрываясь невысокой стеной, пока не достиг места, где не было ничего, кроме открытого пространства. Там он остановился, не желая идти дальше.

Присутствие Камня дало о себе знать. Ощущение было таким же твердым, как теплые, любящие объятия. Он чувствовал, как энергия богов кружится вокруг него, окружая кирху, словно невидимый водоворот. Он закрыл глаза и улыбнулся от радости, которую она ему принесла. Она хотела его так же сильно, как и он ее. Камень был там, всего в нескольких шагах от него. Он все еще был у жреца. Должно быть, этот дурак не мог понять, как им пользоваться.

В голове всплыло лицо Этельмана, так ясно, словно он стоял прямо перед ним. Стоял на мосту и наблюдал. Смотрел, как Ритшль падает, падает и падает, а потом погружается в ледяную воду. Все это имело смысл. Этельман хотел заполучить его себе и пытался убить. Должно быть, он столкнул Ритшля с моста. Ритшль подумывал о том, чтобы оказать ему ответную услугу, но понял, что радость от того, что Этельман остался жив — зная, что Камень был отнят у него, что он не был достаточно достоин, чтобы воспользоваться его силой, — была куда более приятной.

От того, что Камень был так близко, его кожа покрылась мурашками. Ему хотелось броситься вперед и взять его, но даже в темноте ночи он никак не мог добраться до кирхи незамеченным. Риск того, что его старое тело предаст его, был слишком велик, и он не мог оплошать, не сейчас, когда он был так близко. Он заметил движение справа от себя и присмотрелся. На ветке висела серая мантия, высыхая на легком ветерке. Он протянул руку и взял его в руки, в его голове зародился новый план.

Родульф увидел, что Хелфрик идет через площадь пружинистым шагом. Должно быть, это здорово — все еще находиться на пути к тому, чтобы стать воином, подумал он. Он не разговаривал с Хелфриком с того дня, когда его отстранили от отбора. Да и ни с кем из его друзей, если подумать. Он был настолько поглощен тем, что ему делать со своей жизнью теперь, когда он не собирается становиться воином, что не замечал их отсутствия. Он трусцой побежал через площадь к Хелфрику.

Хелфрик! Родульф широко улыбнулся, когда догнал своего друга. 'Как проходят тренировки?'

'Хорошо', - ответил Хелфрик. Времени ни на что другое не остается, даже на сон".

Хотел бы я быть там с тобой, — сказал Родульф. Может быть, в следующем году они передумают. Позволят мне вернуться".

Хелфрик кивнул. 'Может быть, в следующем году', - сказал он, но в его голосе не было энтузиазма. На днях я набил задницу этому маленькому засранцу Вульфрику, — сказал Хелфрик, уже смеясь. Для пущей убедительности я вправил ему нос своим квотерстафом и отправил его с визгом в кирху, чтобы его собрали обратно".

Родульф улыбнулся. Не думаю, что он долго продержится. Все знают, что он не справится". Родульф увидел, как бледные глаза Хелфрика переместились на его повязку. Неужели он действительно думал, что это не более чем удача? Мог ли он думать, что Вулфрику удастся сделать это во второй раз?

'Возможно, ты прав', - сказал Хелфрик. Еще несколько побоев, подобных тому, что я ему нанес, и Элдрик отправит его на тот свет".

"Надо делать ставки на то, сколько он продержится", — сказал Родульф, смеясь. Я подумал, что мы могли бы взять Рорика и Вальмера и отправиться на охоту в один из дней следующей недели".

Хелфрик поморщился. 'Я не думаю, что это хорошая идея. Ты ведь понимаешь, не так ли? Никаких обид?

"Никаких обид", — сказал Родульф, когда Хелфрик продолжил свой путь. Он все прекрасно понимал. У него не было шансов стать воином, и теперь его не хотели видеть рядом с ним. Его мысли снова обратились к Вулфрику, наполняясь яростью.

Этельман гордился тем, что умел находить радость в самых простых вещах. Прикосновение солнца в летний день, красота облака, проплывающего по небу, нежная форма ветра, несущего его. Даже когда зима проявляла первые признаки своего прихода, красота была налицо. Он часто стоял на вершине ступеней, ведущих к кирхе, и наблюдал за деревней и ее жителями.