Он улыбается. — Это, должно быть, Акеакамаи Салуни.

Я беру ручку и начинаю записывать. Салями по-Акейкомгуйски.

Он видит, что я пишу, и выхватывает ручку у меня из рук. — Не салями. Салуни. И все зовут его Акеа.

Он записывает это в мой блокнот, и пока я смотрю на все эти долбаные буквы "К" в его имени, я начинаю понимать, насколько я на самом деле не в себе.

— Итак, что будет дальше? — шепчу я.

— Охрана откроет дверь, когда все ребята закончат принимать душ, и мы сможем войти и опросить кого захотим. Акеа не берет интервью, хотя все пытаются, но вы можете поговорить с кем угодно. На вашем месте я бы начал с Джона Райли. Он хороший парень и всегда готов к разговору.

— О. — Я прикусываю нижнюю губу, размышляя, о чем спросить игрока в регби. Какие у него хобби. Его любимый фильм. Как зовут его собаку.

Я, конечно, не могу задавать вопросы о регби. Я скажу что-нибудь не то, и все узнают, что я фальшивка.

Я была хороша в репортажах о теннисе. Я знала спорт вдоль и поперек и знала всех игроков. Какого черта я должна быть здесь, потому что я не хотела сосать маленький тощий член Брайса Эванса? Иногда жизнь несправедлива.

— Все в порядке, ребята, — говорит охранник, направляясь к двери.

Бабочки в моем животе внезапно начинают казаться стаей чаек.

— Вы, ребята, знаете правила игры. — Его взгляд падает на меня. — Вы новенькая?

— Да. — Боже, у меня так першит в горле.

Он рассказывает мне правила, но я так нервничаю, что ничего не запоминаю.

И вдруг дверь открывается, и меня толкают сзади.

Раздевалка большая и просторная, но она не такая приятная, как некоторые футбольные раздевалки, в которых я бывала дома. Может быть, у них нет такого бюджета, как у НФЛ, или, может быть, это потому, что это более жесткие люди, которым не нужно ничего из модного дерьма вокруг них.

В раздевалке шумно и хаотично, пресса смешивается с игроками-гигантами, которые все раздеты по-разному. Они празднуют свою победу, раздается множество "пятерок" и криков. Тренеры выглядят разъяренными, когда кричат на избитого игрока, у которого сильно течет кровь из носа. Кажется, он даже не замечает, что доктор накладывает швы.

Я прижимаюсь спиной к стене, вбирая все это в себя. Толпа репортеров, с которыми я пришла, разбежалась, хватая игроков и тыча им в лица микрофонами и камерами.

Большинство из них поворачивают налево и спешат к шкафчику в конце комнаты.

У меня сжимается сердце, когда я вижу, кого они окружают.

Я едва могу разглядеть его из-за всех этих людей и камер, загораживающих обзор, но от тех немногих проблесков, которые я получаю, моя кожа становится теплой и покалывающей.

Он по крайней мере на голову выше всех остальных. Выразительные карие глаза. Короткие волосы. Темная борода. Бронзовая кожа туго обтягивала его крупные рельефные мышцы.

Я тяжело сглатываю и прочищаю горло, когда мой взгляд опускается к его широким круглым плечам. Они покрыты татуировками самоанского племени.

Репортер поднимает большую камеру, и она загораживает мне обзор.

Черт. Давай, чувак.

Я стою на цыпочках, пытаясь получше рассмотреть, когда кто-то хлопает меня по плечу.

— Привет! Я Джона Райли. Хочешь интервью?

Парень стоит там с обнадеживающей улыбкой на лице. Он выглядит немного глупо, когда стоит там в джинсах и футболке с Аланис Мориссетт. Это тот парень, о котором мне рассказывал репортер снаружи.

— Конечно, — говорю я, доставая ручку и блокнот. Я оглядываюсь на стену репортеров, собравшихся вокруг сексуального самоанца.

— Не трать впустую свое время, — говорит Джона. — Акеа не дает интервью.

— Это Акеа? — Спрашиваю я, пользуясь возможностью, чтобы оглянуться на него. Я мельком вижу его ухо, и от этого у меня немного подкашиваются ноги. Боже, этот парень собирается сделать мне фетиш на уши.

— Ты не знаешь, Акеа? — спрашивает он, выглядя шокированным. — Он лучший игрок в лиге. Что ж, после меня.

— На какой позиции ты играешь?

Он неловко ерзает, опустив глаза в пол. — На самом деле я не играю на позиции сам по себе. Я больше нахожусь в тренировочном составе.

Я хочу посмеяться. Небольшая дедовщина в первый день для нового репортера? Я должна не забыть поблагодарить своего нового друга за то, что он отправил меня на собеседование с грелкой для скамеек.

— Вы хотите начать интервью? — нетерпеливо спрашивает он.

— Конечно. — Почему бы и нет? Все равно ничего из этого не будет напечатано. Как только мой босс это увидит, он все это сократит. Тогда, может быть, если мне повезет, он меня уволит.